Ло Бинхэ в последнее время был не в настроении: даже красавицы жены не способны были сгладить то, что вызывало мучительные, разъедающую душу мысли. Зависть, говорят, плохое чувство, но он откровенно завидовал своему откровенно слабому, проигрывавшему по всем параметрам двойнику из того мира, где обитал Шэнь Цинцю совершенно отличный от его собственного учителя. И этой ужасной несправедливости Бинхэ понять никак не мог. С другой стороны, он привык решать задачи и получать, в итоге то, что хочет - рано или поздно, так или иначе, но получать.
Несколько месяцев ушли на одни лишь наблюдения, рассуждения и уже спокойные, без лишних эмоций выводы. И раз Синьмо смог прорубить проход в тот небывалый мир  один раз, сможет и второй. И смог. Но теперь у Бинхэ уже было понимание того, что из себя представляют его обитатели, не был лишь подробностей, ведь поначалу он, как это ни прискорбно признавать, ошибся в своих выводах. Выводы же, сделанные после возвращения в свой мир, которые, надо признать, шокировали его самого, он сделал правильные - раз тот, хороший учитель, любит (смешное слово, все никак не клеящееся к образу Шэня Цинцю) своего нытика-бинхэ, то.. надо стать тем самым Бинхэ. только лучшей его версией. А для этого понадобилось не один месяц на то, чтобы незримо присутствовать во снах Цинцю, вызнавая о нем такое, чего не знал, вероятно, и сам учитель.
Одна особенность, правда, никак не давала покоя слишком много времени проведшему во снах учителя полудемону: слишком часто Шэнь Цинцю видел во снах невиданные здания, замысловатые и, в то же время, слишком простые по форме предметы обстановки и тосковал о вещах, названия которых Бинхэ ни о чем не говорили. Эту полученную информацию он решил отложить на потом, дабы обдумать все ее нюансы и вычленить полезные факты. Полезные для того, чтобы привязать к себе учителя.

Первое, чему пришлось научиться делать в совершенстве, и, надо признать, он сам был откровенно удивлен своим талантам в этой области, так это научиться готовить для учителя. Поначалу выходило слишком... идеально. Придворный повод, трясясь от почтения и страха, пробовал стряпню своего правителя, приходил в восторг от вкуса, консистенции и запаха, но что-то в его реакции было не так. Бинхэ не пришлось спрашивать дважды, прямой вопрос - прямой ответ, хоть и высказанный через заикание и смертельную бледность лица.
Собственно, совет для создания идеальной пищи, по разумению повара был прост: нужно готовить с любовью к тому, кому готовишь. Дурные мысли недопустимы, так как ци не терпит этого, изгадит даже самую великолепную пищу.

Что ж, он научился и этому, вернее, поначалу он просто извел сотни блюд прежде, чем у него получилось. Получилось лишь при воспоминании о приемной матери, но стоило вспомнить теплый взгляд того самого учителя, его искренние объятия и желание утешить его - его! Бинхэ! - как блюдо вышло таким, что повар прослезился. После этого случая Бинхэ задумался и о других аспектах того, что ему придется делать не так, как он привык. С этими же мыслями он нынче стоял подле кровать Шэня Цинцю в его бамбуковой хижине и со странным чувством разглядывал безмятежное, но, видно, что уставшее лицо крепко спящего человека. Истинный властитель сердца этого совершенствующегося сейчас "отдыхает" в темнице дворца Бинхэ, и, возможно, еще долго будет пребывать в не менее хитрой ловушке, чем Водная Тюрьма. Но что ему дело до слабака, даже не способного за себя постоять и победить самое себя без помощи учителя? Бинхэ подошел к кровати, отодвинул полупрозрачный, нежно-зеленый полог и наклонился, аккуратно снимая при этом гуань с волос рухнувшего, в чем был, учителя. Нефрит и металл освободили черные волосы из своего плена, и те потекли по подушкам и простыням темной рекой. Пришлось бороться с вдруг ставшим непреодолимым и давним желанием погрузить в них пальцы и сжать, притягивая к себе и  не давая и шанса сбежать. Но, нет, ныне он должен завоевать сердце учителя и увезти его с собой.

Следующими на очереди были дорожные одежды учителя, пояс и сапоги - все это отправилось в кучу у двери. Забавно, все же, насколько детские воспоминания об этом месте наполнены ужасом и ненавистью, и насколько они отличаются от того, что он видел и чувствовал в прошлый раз. В общем, уже через минуту учитель остался в одном исподнем белье, был накрыт шелковым одеялом и оставлен ради завтрака. Позволить себе нечто большее сейчас означало сорваться и пустить все старания и план демонам под хвост.

Собственно, через час по комнате поплыл дивный аромат любимой каши учителя, смешанный с тонким, едва уловимым запахом чая и нескольких сладостей, вряд ли укладывающихся в обычный завтрак, зато, явно его бы порадовавших - тот слишком любил сладкое. Единственное, от чего Бинхэ не смог отказать - утренний поцелуй, невинный и ласковый, в висок. Так он обращался лишь с женами.

- Учитель? - он вдыхал его запах и не мог надышаться. - Этот ученик приготовил завтрак. Просыпайтесь же, иначе... этот ученик соскучился.