[indent] Отчитываться королю - это глупая необходимость, потому что Александр III не понимает и половины того, о чем ему говорит Дарклинг, который старательно использует самые простые слова и короткие фразы. Он не понимает, не хочет понимать, очень глупо и наивно доверяя своему генералу все больше и больше власти. Король уверен, что тот сумеет ей мудро распорядиться, и не видит, что отдавая, теряет сам. Никто ему об этом не говорит, а если и находится глупый советчик, то он быстро замолкает. Ничего плохого он слышать не желает, предпочитая жить в своем прекрасном мире, в котором он все еще молод и хорош собой, и каждая женщина мечтает оказаться в его постели. Атмосфера праздности и безвкусия, царящая в Большом дворце, Дарклинга раздражает и нервирует. Он не любит лишний раз появляться здесь, не делает это без особо надобности, потому что каждый раз ему приходится тешить чужое самолюбие и словно бродячему артисту демонстрировать свою силу. Ничего, этому когда-нибудь придет конец, и он чувствует, что изменения уже не за горами.
[indent] Большой дворец Дарклинг не любит, поэтому спешит покинуть его разукрашенные стены. У него слишком много дел и забот, ему надо подготовиться в отъезду, проверить все еще раз, потому что ничего не должно идти не по плану. Он ненавидит ошибки и неточности, все обязательно должно дотягивать до заданной им планки и никак иначе. Дел у него хватает, их очень много, и это никакое не преувеличение. Теневой Каньон, который он когда-то сам и создал, таит в себе много опасностей, и Дарклинг знает о них всех лучше многих. Никому он не говорит о том, что это он был тем самым Черным Еретиком, никто кроме матери не знает обо всех его грехах и знаниях, и поэтому другие могут быть неосторожными и неаккуратными, но только не он, никогда не он. Дарклинг отвечает не только за себя, но и за гриш, за солдат-отказников, и пускай каждым из них он может при надобности пожертвовать, бессмысленные траты ему не нужны. Это непозволительное расточительство.
[indent] В одном из коридоров Дарклинг сбавляет шаг, а затем и вовсе останавливается. Сопровождающему его Ивану он кивает, отпуская его в Малый дворец, а сам решает задержаться. Хитросплетение ходов и коридоров он знает лучше самой королевской семьи, от чего может пройти куда-то незамеченным. Этими знаниями он пользуется и сейчас, когда обходит все те места, где можно встретить слуг и придворных, направляясь к комнате Жени. Он не бывает у нее, никогда не заходит и не заглядывает, потому что генералу Второй армии у королевской портнихи делать нечего. Она ведь и не гриша, и не прислуга, а застрявшая где-то посередине красивая куколка, лишившаяся любви королевы, но зато получившая любовь короля. Жене эти сомнительные подарки судьбы не нужны, знает Дарклинг, Женя с большей радостью проводила бы все сове время в Малом дворце в его покоях. Это невозможно и не нужно, у каждого есть свои обязанности, и ее обязанность - оставаться здесь и быть его ушами и глазами там, где он оказаться никак не может. Она знает своей долг, но Дарклинг решает заглянуть к ней не для того, чтобы напомнить ей о нем.
[indent] Может быть, он просто хочет еще раз перед отъездом услышать свое имя?
[indent] В дверь Жени он стучит очень коротко, прежде чем отворяет ее. Король к ней сегодня не наведается, у него другие дела, поэтому потревожить их никто не должен. К ней и в обычное время вечером не заходят, а тут все взбудоражены тем, что Дарклинг и какая-то часть его гриш покинет столицу и отправится к Каньону. Все обсуждают войну и не видят ничего, что происходит рядом с ними.
[indent] -Что ты делаешь? - Вместо приветствия, вместо каких-то ласковых слов, спрашивает Дарклинг, едва только за ним закрывается дверь. Он щурится, глядя на девушку, и поджимает губы, замечая скляночки и бутылочки, разложенные перед ней на столе. Это никак не женские пудреницы, никак не румяна и все то, что наносят на свои лица придворные. Что же?..

[indent] Дарклинг считает, что знает Женю. Считает он так отнюдь не безосновательно - она не скрывает от него ничего, открывается ему, делясь с ним своими мыслями и чувствами, но даже без этой откровенности ее очень легко читать. Она молода, она влюблена [он знает об этом, конечно же знает, как он может не знать, когда все настолько очевидно и кристально ясно], она тянется к нему так, как ни к кому в этом мире не тянется. Женя зовет его по имени, касается его с таким трепетом и восторгом, что он не сомневается ни в ее верности, ни в ее честности, потому что сомневаться тут не в чем. От него она стерпит все, ради него сделает и слова поперек не скажет, лишь бы только он оставался рядом с ней, не отпускал ее, не забывал и никем не заменял. Дарклин и не собирается, неожиданно для него же самого - Женя не утомляет его, она не напрягает его также, как та же Зоя, глядящая на него томным взглядом и ожидающая возможности сблизиться с ним. Пожалуй, ей нечего бояться. Почти.
[indent] Первое, что бросается Дарклингу в глаза, это то, что девушка не оборачивается к нему, не улыбается, а словно прячется от него. Он видел ее после встреч с королем, видел не раз и знает, как она выглядит [или он думает, что знает, а на самом деле ошибается?], но сейчас с ней что-то не так, он это остро чувствует и щурится. Такая перемена в ней его не радует, с Женей он привык к простоте и ясности, иначе бы не позволял ей все, что он ей позволяет. Она ведь не только спит спит с ним, но и читает то, что читает он, когда лежит с ним рядом или в обнимку. Она трогает его вещи, перкладывает их и не стесняется заглядывать в его ящики и шкафы. Дарклинг никому такого не позволяет, даже Зое, которая мечтает о чем-то большем, нежелии звании любимой ученицы. Он выделяет ее, велит Боткину научить ее сражаться, чтобы она могла постоять за себя. Женя, правда, против, она ворчит, ноет и жалуется на усталость и ночющие мышцы, но он не своего решения не меняет. Женя нужна ему живой и здоровой, а это значит, что в его отсутствие с ней ничего не должно случиться. Он не знает, когда ее благополучие стало играть для него какую-то роль, но оно играет, поэтому сейчас, видя, что с ней что-то не так, он щурится рассматривая девушку с ног до головы.
[indent] -Я уезжаю завтра на рассвете, мы не увидимся до моего возвращения, - Дарклинг пришел попрощаться, но вслух это не говорит. Он подходит ближе к девушке, рассматривает ее в зеркальном отражении и касается пальцами ее плеча. - У тебя был король. Что случилось? - Ему нужны ответы, особенно тогда, когда он наклоняется ниже и замечает ожог на ее лице. - Что это, я спрашиваю? Что ты натворила? - Спрашивает он ее еще раз, постепенно раздражаясь. Ему нужны ответы и без них он никуда не уйдет и не оставит ее в покое, как бы сильно ей этого бы не хотелось. Дарклинг хмурится, рассматривая Женю и не отрывая тяжелого темного взглядя от лица. В последнее время он был занят, да, но ведь не настолько, чтобы не заметить, что с ней что-то не так, верно?

[indent] Женя умная девочка, очень умная девочка. Будь она просто красивой, то не сумела бы так долго продержаться в Большом дворце, не вынесла бы несправедливых и жестоких мучений, на которые ее обрекают король с королевой. Дурочка на ее месте уже бы зачахла с тоски или стала жертвой придворных интриг, которые унесли бы ее жизнь. Бабочки ведь сгорают, когда подлетают слишком близко к огню, все это знают. Женяя к счастью никакая не глупая бабочка, яркому свету она предпочитает непроглядную тьму, которую находит в объятиях Дарклинга. В тенях ей спокойнее, в тенях ей хорошо настолько, что даже он сам уже не видит ничего необычного в том, что они ее окутывают. Он привыкает, считает это чем-то обычным, чем-то нормальным, чем-то, что именно так и должно быть. От гриш [своих гриш, потому что он делает для них много, очень много] он ожидает если не предательства, то ошибки, потому что все они смертны, все бывают глупы, и он готов почти к любому их проступку, но Женя ведь все это время радовала его, не оступалась, поэтому теперь он пребывает в легкой растерянности. Что ему с ней делать, когда она наконец скажет ему, что придумала?
[indent] Дарклинг поджимает губы, лицо его становится каменной маской, которую могут наблюдать провинившиеся гриши. Женя залечивает ожог у себя на лице, но выходит у нее это не до конца. Он перебирает в уме все, что могло оставить на ее теле такие следы, но вариантов слишком много, а она ведет себя так спокойно, что ему несложно понять, что это происходит с ней не в первый и не в последний раз. Женя знает, что делает, калечит она себя с какой-то целью, и он не уймется, пока не узнает с какой именно. Дарклинг должен знать все, что происходит с гришами, все, что происходит в Большом дворце, все, что делает Женя. Девушка говорит о неком разрешении, которое он сам ей дал, но как понять о чем идет речь, когда ей разрешено так много? Он без труда бы по такой фразу понял все, прозвучи она из уст кого угодно, но только не Жени, юрким безобидным [казалось бы, но так ли это в действительности?] ужом скользнувшей в его жизнь и пригревшейся у него на груди. Ей он говорил и говорит слишком много, чтобы ее фраза внесла ясность во все происходящее.
[indent] У стен есть глаза и уши, и из-за этого Дарклинг окружает их тенями, скрывая от тех, кто может быть заинтересован в делах королевской портнихи. Голоса он не повышает, но это не значит, что он не раздражен.
[indent] -Я вижу, как у тебя все хорошо. Приведи себя в порядок, - это не просьба, а приказ, и подкрепляет его Дарклинг прижатыми к ее шее пальцами, через которые течет в нее его сила. Он не делится ею со всеми, не позволяет собой пользоваться, и Женя должна знать, какое же исключение он делает для нее. - Я обсуждаю с тобой слишком много вещей и позволяю тебе слишком много, Женя, поэтому я спрашиваю еще раз: что это все значит? - Его пальцы чуть сильнее надавливают на ее шею, он терпеливо ждет ее ответа и даже снисходит до объяснений, - Уезжаю. В ставку у Каньона, планируется вылазка, мне нужно ее проконтролировать, - что-то подсказывает ему, что в этот раз его поездка не будет бесполезной, он буквально чувствует, что получит что-то важное и значимое, но пока что его мысли занимает Женя, а не смутные предчувствия, наполняющие его сердце.

Отредактировано The Darkling (2021-04-24 08:25:49)

[indent] Женя залечивает раны на своем теле, и их у нее больше, чем казалось ему на первый взгляд. Дарклинг следит да ее движениями, за тем, как она убирает со своей кожи некрасивые ожоги, как морщится, когда дотрагивается до своей груди. Ей больно, это понятно, непонятно только та цель, ради которой она, нежная девочка из Большого дворца, стала бы такую боль терпеть В то, что таким образом она может себя за что-то наказывать, он не верит, об этом он даже не думает - только святые и глупцы занимаются самоистязанием, чтобы унять внутренних демонов, а Женя не относится ни к первым, ни ко вторым. Она бы не ставила опыты просто так, тем более на себе, поэтому он продолжает перебирать в голове все возможные причины такого поступка, надеясь, что ответ девушки ее устроит. Пока что он ее не торопит, дожидаясь, когда же она закончит и ее кожа снова стянет идеально гладкой и нежной.
[indent] Заканчивает Женя намного раньше, чем Дарклинг ожидает, и этим он тоже оказывается недоволен, что даже не пытается от нее какое-то скрыть. Пальцев с ее шеи он не убирает, пускай она и отпускает его запястье, и продолжает надавливать, не перекрывая поток силы, которые перетекает к ней. Он не думал, что сегодня ему придется кого-то так поддерживать, но, что уж поделать. Его жизнь всегда, с самого ее первого дня, была полна самых неожиданных и порой совсем даже не приятных сюрпризов.
[indent] -Я сказал тебе привести себя в порядок. Синяки тоже, раз уж я здесь и даю тебе силу, - цедит Дарклинг, наблюдающий за Женей в зеркале. Она в состоянии позаботиться о себе, в состоянии избавиться от травм и синяков, но сейчас хочет, чтобы она поскорее залечила все. Он - живой усилитель, он сам предлагает ей силу, поэтому отказываться ей не стоит. Не так уж и часто он оказывается настолько щедр, и уж точно никогда, когда раздражен и чем-то недоволен. Незаметно Женя становится исключением из всех возможных и невозможных правил, который он же сам и установил в свое время. Впрочем, об этом, как и о ее ожогах он тут же забывает, когда девушка наконец объясняет ему, что за безумство пришло ей в голову.
[indent] Дарклинг молчит, игнорируя беспокойство в ее голосе. Она сама отвлекается, перескакивает на тему его отъезда, но его она волновать перестает. Женя травит короля? Сама, без его ведома? Кажется, он разрешал ей слишком много, кажется, за этой ее отослать будет мало, кажется, он ей сейчас сам лично свернет шею. На мгновение он закрывает глаза, заставляя себя успокоиться, и делает глубокий вдох, который должен помочь ему взять себя в руки. Должен, но помогает он куда меньше, чем хотелось бы.
[indent] -Ты травишь короля? Я тебя верно понял? - Шепотом переспрашивает он, опираясь теперь на ее туалетный столик. Он меняет позу, все еще нависает над ней, но теперь не за ее спиной стоит, а сбоку, касаясь ее плеча и заглядывая в лицо. - Как тебе это в голову пришло? Как ты додумалась это сделать без моего ведома? Ты понимаешь, сколько всего может пойти не так? Начиная с того, что ты сама можешь отравиться, заканчивая тем, что кто-то задастся вопросом о его недомогании. А я-то думал... - Он облизывает губы, думая, что теперь делать с Женей. Он ведь действительно пообещал ей месть, но не подумал, что ее терпения окажется так немного, что она решит поторопить события. Чем ее поступок может навредить их делу? Что будет, если на трон сядет принц Василий? Ответ напрашивается сам собой - ничего, старший сын короля почти ничем от него не отличается, разве что прыти побольше и придется как-то занимать его, чтобы он не совал свой нос в те дела, которые его не касаются.
[indent] Все это не критично, все это не смертельно, но все еще неприятно. Дарклинг смотрит куда-то в сторону, а потом кивает своим же мыслям: что ж, им в самом деле было дано обещание.
[indent] -Еще одна такая выходка, Женя, и я за себя не ручаюсь, - говорит он тихо, имею ввиду каждое слово. Хорошо, в этот раз он простит ее и даже не станет запрещать продолжать эту затею. - Что за яд, его действие, свойства? Я должен это знать, чтобы понимать, как вести себя, если король или его лекари о чем-то начнут догадываться, - в голосе его все еще звучит недовольство, но от мысли свернуть Жене шею он отказывается. Может быть, отказывается как-то слишком легко, хотя и не обращает на это никакого внимания. - После того, как я вернусь - будешь приходить ко мне, иначе ты истощишь себя раньше, чем добьешься своего, - она талантлива, она умела, но запас ее сил, все-таки, ограничен, а лишаться ее Дарклинг не желает, во всяком случае, пока что.

[indent] Дарклинг видел Женю обнаженной уже не раз и не два. Он видел ее встрепанной и взмокшей, видел ее раскрасневшейся, видел влагу на ее бедрах и собственное семя на ней. С ним и в его постели она не знает стыда, никогда не прикрывается и не стремится скрыть от него следы страсти. Она знает о том, что красива, лучше всех это знает и понимает, какой-то девичьей робости у нее уже давным-давно нет, поэтому она и не думает прятаться от его взгляда. Сейчас же все иначе, синяки на бедрах она ему показывает неохотно, ей и самой на них смотреть тошно, он это чувствует, а все потому, что оставили их на ее нежной коже толстые пальцы короля. Ей противно внимание Александра III, он сам ей омерзителен с тех самых пор, как впервые ввалился в ее комнату, как впервые зажал ей рот ладонью и овладел ею, лишив невинности, и следы его она сводит с методичной тщательностью, поэтому видит их на ней Дарклинг, кажется, впервые. Он не опускает глаз вниз, не смотрит, что прячется под тонкой тканью халата, зная, что она этого не желает.
[indent] Женя жмется к его ладони, чувствует себя виноватой, пристыженной и явно боится. Дарклингу бы оставить ее одну, уйти, наградив суровым взглядом и пообещать продолжить этот разговор после своего возвращения, но это будет мало того, что бессмысленной жестокостью, так еще и пустой тратой ресурсов. Она изведется, не сможет ничем заниматься, ничего не будет видеть и слышать, даже если станет пытаться изо всех сил сделать что-то, чтобы ему угодить, и, вернувшись, Дарклинг обнаружит ее скорее тенью самой себя [изможденной, блеклой, слабой и бесполезной], чем живой и здоровой девушкой. Такое ему точно не надо, потому что это будет сопровождаться целой вереницей проблем, с которыми разбираться придется не кому-то еще, а именно ему. Глупо будет сейчас ее казнить, глупо и жестоко, а он, ко всему прочему, понимает, что двигало Женей. Сложно винить ее за желание поквитаться с тем, кто поступил с ней настолько несправедливо, кто насилует ее, пользуясь тем, что отказать и возразить ему невозможно.
[indent] Дарклинг вздыхает и поворачивает голову, касаясь губами макушки Жени. Она все ластится к нему, объясняет все, клянется никогда больше его никак не подвести, и он надеется, что это все действительно так. Он сменяет гнев если не на милость, но на нечто близкое к ней, устраивает ладонь на затылке девушки, не обращая внимания на ее высокую прическу, и наклоняется ниже, легко касаясь своими губами ее губ. Он сам яда не боится - пускай у него отберут даже сотню лет, что ему от этого будет?
[indent] -Сейчас у меня нет времени вникать в это все, но когда я вернусь, ты мне расскажешь все подробности, Женя. И как ты вывела яд, и как придумала мазать его на себя, все, от и до расскажешь, - это приказ, который ни с чем не спутаешь. Дарклинг ее прощает, даже наказывать не станет, хватит ей и того, что его не будет здесь в ближайшие несколько недель, поэтому можно считать, что она очень легко отделалась, может быть даже слишком легко. - Ты все хорошо придумала. Я не должен хвалить тебя, но идея... это хорошая идея, даже мне, пожалуй, ничего подобного бы не пришло в голову, - не оценить выдумка Жени сложно. Дарклинг, чье раздражение немного улеглось отстраняется и даже чуть улыбается, глядя ей в глаза. Умная девочка, очень умная девочка, в этом он не ошибся. Он немного ошибся только в силе ее обиды и величине ее терпения, но если это первая и последняя подобная выходка Жени, то жить с этим как-то можно.
[indent] Следующий поцелуй, которым Дарклинг награждает ее, выходит более протяжным и тягучим. Ему уже скоро надо будет уходить, а завтра на рассвете он уедет и вернется неизвестно когда. Женя будет скучать, а он... наверное, все же, хотя бы немного, но будет. Он слишком сильно привык к ее присутствию рядом, потому что она удобна, она подстраивается под него и мелочами упрощает его жизнь.
[indent] -Тебе больше никогда не придется делать то, что ты делаешь сейчас, - говорит он, когда отстраняется вновь. - Король умрет и больше никто никогда не прикоснется к тебе против твоей воли, я тебе обещаю, - Дарклинг помнит всех тех, кто погиб, помнит гонения, помнит унижения и предательства. Женя натерпелась сполна, хватит с нее.

[indent] За годы жизни Дарклинг научился врать как дышать. Он переплетает правду с ложью, играет словами, сбивая собеседников с толку и путая их. Он умеет расположить к себе, умеет очаровать и манипулирует окружающими без особого труда. Ему шесть сотен лет, он стал мастером этой игры и вряд ли кто-то сможет легко превзойти его, потому что он опытен, он видел многое и знает, что из себя представляют люди. Дарклинг стравливает союзников [пусть верят только ему, пусть не доверяют никому кроме него], уверяет в своей верности врагов, внушает к себе любовь и уважение, не забывая при этом запугивать так, чтобы перед ним трепетали. Видит его насквозь только мать, но Брага, в основном, молча его не одобряет: по ее мнению он сбился с пути, вся его жизнь строится на ошибках и ни к чему хорошему это не приведет. Она ему этого уже не повторяет, но Дарклинг и без слов все знает. Она недовольна им и его ложью, а он продолжает делать все, что делает. Он врет, врет о многом, но только не тогда, когда хвалит Женю за ее ум.
[indent] Короля травят, неторопливо и методично подводят к смерти и обвинить в этом можно будет только старость. Александр III не ест и не пьет ничего непроверенного, осторожничает и следит за свои окружением, и яд в его тело проникает самым неожиданным способом. Женя травит саму себя, а потом выводит яд с помощью щелочи, и это совсем не то, что может придти в голову любому. Дарклингу на самом деле интересно узнать, что же у нее за яд, она ведь сама его создала, а это не так уж и легко. Она умна и талантлива [слишком умна и талантлива, чтобы не ругать ее за это иногда], она нечто большее, чем портная, и он не ошибся, решив начать развивать ее и в других направлениях. Она не низкопробная гриша, нет, она сама еще до конца не осознает своего потенциала. Его никто не осознает, но это лишь временно - все скоро изменится, Дарклинг не знает, откуда в нем такая уверенность, но она есть. Все изменится так резко и быстро, что никто не поймет, как это вообще произошло.
[indent] Женя получает его прощения и расслабляется, тянется к нему сама, обвивает руками за шею и целует, не желая отпускать его. Раздражение Дарклинга еще до конца не прошло, но оно отступило на задний план, немного унялось, и поэтому теперь он смягчается и не прожигает в девушке дыры глазами.
[indent] -Не подводи меня, - то ли просит, то ли предупреждает Дарклинг, и даже сам до конца не знает, чего в его голосе больше - просьбы или приказа. наверное, это не так уж и важно. Он целует Женю, ласкает ее губы своими, а потом отстраняется и вздыхает, прижимаясь своим лбом к ее. - Я собираюсь к Каньону, но может выйти так, что мне придется принять участие в вылазке. Я не могу знать, как все сложится и что понадобится делать на месте, - Дарклинг отстраняется и гладит девушку по щеке. Она уже выглядит взволновано и перепугано, реши он наказать ее перед отъездом, то она бы совсем извелась и ничего бы хорошего из этого не вышло. Время короля так или иначе подходит к концу, а выходка Жени плоха только тем, что девушка не поделилась с ним своим планом прежде чем приступила к его осуществлению. - Все будет в порядке, это не будет для меня первым разом, я знаю все, что там может мне повстречаться, - конечно знает, это ведь он сам Каньон и создал, оно - его детище, которое отбилось от хозяйских рук.
[indent]
[indent]

[indent] Каньон - это та ошибка Дарклинга, с которой он живет уже сотни лет. Черный Еретик стал его создателем, но никто не знает, что именно он и есть тот самый Еретик, что он не потомок, желающий исправить деяния своего предка, а тот самый гриш, поделивший Равку пополам. Это был он, это все было его рук дело, это был его план, который пошел не так: он действительно получил невиданную силу, но контролировать ее не смог, и до сих пор ищет способы обуздать ее. Мать до сих пор не простила ему эту ошибку [и не простит никогда, обвиняя его вновь и вновь в делах давно минувших дней], втирает соль в его рану, а Дарклинг терпит. Он все поправит, найдет способ контролировать Теневой Каньон и населяющих его волькр. Он все ближе и ближе к этому, и почти уверен, что в этот раз он продвинется в своих изысканиях так далеко, как еще не продвигался. Ему повезет, ему непременно повезет, но как это получится и что именно случится он пока не знает. Он даже предположить не может, решая попросту довериться случаю и посмотреть, как все сложится. Чутье, в конце концов, очень редко его подходит.
[indent] Женя тревожится за него, жмется к нему ближе и преданно заглядывает ему в глаза. Она как и все боится Каньона, но только дурак не будет бояться его и все, что он таит. Девушка скорее всего даже не увидит никогда его [это не для ее глаз: нежные чайные розы не могут выжить в таких суровых условиях, никакой стеклянный колпак им в этом не поможет], потому что ей там делать нечего, она даже после тренировок Боткина не станет бойцом. Хорошо, что ей это не нужно - Дарклинг ценит в ней ум, а не силу удара, и угрозе понапрасну подвергать не собирается. Она умна, она смекалиста и прозорлива, а это куда более ценные качества в его глазах. Женя ему нужна совершенно для других целей, совершенно для других дел, так что пускай ждет его здесь, в безопасности Большого Дворца, который она знает также хорошо, как он знает проклятый Каньон, не дающий никому покоя.
[indent] Дарклинг поглаживает Женю по щеке, кивает, принимая и запоминая ее обещания, и на этом решает закончить и выговор, и демонстрацию своего недовольства - она и так ведь все уже поняла.
[indent] -Любой раз, верно, Женя, но я никак не могу умереть - Вторую армию не на кого оставить. Не король же с принцем ее возглавят, - они оба бесполезны, толку от них никакого, и Дарклинг даже не скрывает презрения, которое сквозит у него в голосе. Они не прах даже - они мусор, от которого нужно поскорее избавиться. - Все будет хорошо, я вернусь быстрее, чем ты успеешь опомниться, - эта поездка не должна растянуться надолго, а что-то подсказывает ему, что он и вовсе вернется в столицу раньше, чем планирует. Ему уже самому не терпится уехать, чтобы узнать, что же ждет его. Он позволяет теням, окружившим их с Женей, исчезнуть, и продолжает говорить уже намного спокойнее и даже не так тихо. - Там внутри темно и опасно, как в самом дремучем лесу самой страшной ночью. Почти как в сказках. А в дневниках... я вижу там то, что может нам помочь, но этого пока слишком мало, - Илья Морозов не писал учебник, а вел записи лично для себя, поэтому они обрывочные и короткие, из-за чего Дарклингу приходится очень часто догадываться. Это неудобно, это раздражает, но ничего кроме этих дневников у него, увы, нет и не будет.
[indent] Еще один поцелуй, еще несколько мгновений близости, в течение которых Дарклинг дает Жене обнимать себя и прижиматься губами к его лицу и ладони, а потом он отстраняется окончательно.
[indent] -Будь умницей, - теперь он улыбается, потому что больше не злится. Пускай травит короля, если ей от этого легче, лишь бы не забывала об осторожности.