он думает, что дориан ничего не замечает. дориану, может быть, и правда удобно не замечать: меньше головной боли. приходится отмахиваться, как от назойливого комара. он привык к этому: за границами империи быстро учишься выносить такой взгляд, не моргнув и глазом. тевинтерец. дориан почти слышит мысли, которые они от него прячут: много соли и горечи; отчасти он их понимает (это, конечно, самая неприятная часть), отчасти — давит улыбку. улыбка многое скрашивает. по крайней мере, вестник смотрит на него иначе. но этот из долийских эльфов, они мало что понимают.

приходится сразу запретить себе думать, что железный бык небольшого ума. это приятная мысль, за ней очень удобно прятаться, успокаивать страх. дориан использует её каждый раз, когда не желает вдаваться в детали. железный бык — не просто кунари, а шпион бен-хазрат. он слышал кое-что о таких. мысль делается кислой, неприятной, его легенде дориан не доверяет. но как о нём что-нибудь выяснить? кунари стирают детали, не оставляют ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. ни лиц, ни имён. тела, смятые морем и скалами, черты разбухают в воде и становятся одинаковыми. дориан поглядывает на него искоса, но не замечает ничего, кроме расслабленной, добродушной улыбки. лицо меняется, только когда он видит бой дракона и великана, становится детским. дориан морщится. удивительно, но потом от него не пахнет.

долго находиться на штормовом берегу невозможно. край похож на быка: холодный, суровый, небо — будто выброшенный собакам говяжий рубец. бык и сэра обсуждают женщин, дориан греет руки у костра в лагере. виноград, конечно, почистить некому, но гораздо хуже — лужи, хлюпающие в сапогах. он прислушивается к их разговору, но бык изображает из себя что-то простое и мягкое. понятное каждому. обезоруживающе честный и порядочный, как лезвие собственного топора. кажется, он всем нравится. на дориана они смотрят иначе, но это не так уж важно. что кунари нужно на этой земле? бык так просто не выдаст правду.

мысли, что его преследуют, сухие и горячие, как песок. за недоверием копошится любопытство, неуместное и наглое, дориан сдерживает его, как может. в пору удивляться, как сэра, что кунари такие огромные. рядом с его руками даже воздух кажется твёрдым, как будто каменным. дориан представляет, как мог бы трогать их. если приложить свою ладонь к его ладони, она оказалась бы меньше в полтора раза. бык движется слишком изящно для существа такого размера, невозможно не представлять, как бы он занимался сексом. дориан сглатывает, сбрасывает с себя липкое желание почувствовать тяжесть его ладоней на собственной шее. конечно, кунари у него никогда не было, не настолько он хотел бы разозлить собственного отца. бык в первую же неделю рассказал им о своём опыте с мужчинами, так что сомневаться не приходилось, у него был бы шанс... стоило бы только попробовать.

каков шанс, что в таком случае он не нарвётся на кинжал у глотки? дориан улыбается. к счастью, они оставляют штормовой берег. он надеется, что больше они не собираются туда возвращаться.

— вам требуется моя помощь? — дориан поднимает брови, чувствуя, как становится мягким. ему просто польстить, и даже осознание этого ничего не меняет. он ласково улыбается, клоня голову набок, перебирает слова, как залитые мёдом кусочки теста. сладко. — боюсь, что я не так много внимания уделял целебной магии... видите ли, мне больше по душе некромантия. вестник, возможно, вам помог бы лучше меня, но... раз вы здесь, мы можем вместе поговорить с аптекарем. я думаю, что смогу донести ему вашу просьбу, а то на мои запасы рассчитывать нечего.

— о, вы же не верите, что мы все — магистры, правда? — дориану быстро становится очень скучно. даже шутки варрика со временем начинают терять свою остроту. почему-то все, кто решает попытать своё остроумие по этому скользкому поводу, быстро скатываются в игру опостылевшими шаблонами и поверьями набожных стариков. когда-то он пытался сдуть с них слой пыли, избавить от ржавчины, но ничего не вышло. они повторяют и повторяются. — вы же шпион бен-хазрат. неужели до сих пор не проверили, не было ли меня среди тех, кто некогда осквернил золотой храм? — от улыбки он становится злее — всё равно, что меч, который после долгого перерыва наконец напоили кровью. дориан почему-то уверен, что бык знает про него куда больше, чем склонен показывать. впрочем, с этим он разберётся позже. у дориана нет секретов, поэтому бык ничего выдать не сможешь. от мысли, каково ему доверять собственную спину имперскому магу, дориан становится снисходительнее и мягче. хочется немного подразнить его, поощрить на недоверие и неприязнь.

может, стоит прикормить его подозрения, будто бездомного пса. бык будет есть с его рук и обман, и ягоды винограда — всё зависит от настроения. дориан знает, как приручать диких зверей. если этого приручить нельзя, то, во всяком случае, никто не мешает его напугать. бык улыбается, не показывая зубы, но вскоре начнёт рычать. так дориан выманит из него всю правду.

— я долго не мог найти человека, который согласился бы терпеть меня дольше нескольких месяцев, — он улыбается, немного рисуясь. то время прошло, сейчас дориан потускнел, стал вести себя мягче. зубы стали чаще болеть, не стоит пускать их в ход просто так. может быть, это возраст, приближающаяся старость, желание найти собственное гнездо. инквизиция не пахнет домом, но здесь он учится доверять другому. не быку, конечно, с ним они ещё не разобрались. — правда, проблема была в моём недостойном поведении, вовсе не в сфере... знаний. к счастью, я нашёл алексиуса... скорее, он нашёл меня.

улыбка гаснет. мысль о бывшем наставнике всё ещё отзывается болью — так бывает, когда в летний день густые облака прячут за собой солнце. даже ветер становится злее, оставляет повсюду выпадающие зубы и когти.

— неужели вы думаете, что я рассказал бы вам, если бы практиковал магию крови? — дориан не сдерживается, давится невежливым, высокомерным смешком. хорошо, что бык вынужден торопиться и закидывать сети наугад. сейчас в них вместо рыбы попался чей-то старый ботиком и бутылка из-под вина. — вам стоит научиться задавать вопросы немного по-другому, иначе подловить меня будет сложно.

в убежище зачастую так скучно, что выбирать компанию для визита в таверну — не необходимость, а роскошь. дориан соглашается, не задумываясь. почему-то он всегда был уверен, что кунари не пьют — интересно, кто из нас быстрее свалится пьяным.

— спасибо, мой дорогой, для меня это... честь, — дориан ласково улыбается. — я приду на закате. сперва нужно закончить некоторые дела.

он едва-едва дожидается вечера. может быть, конечно, это простая похоть, а не деловой интерес — рядом с быком во рту становится сухо-сухо, хочется попробовать на вкус его серую кожу, провести кончиком языка по самым глубоким шрамам. ночью тени становятся длинными, а чувства — острыми, как перья вороньего крыла. дориан внимательно выбирает одежду, будто собирается на встречу с любовником. интересно, какое бы прозвище придумал для него варрик, если бы в первый раз увидел в этой персиковой рубахе? дориан довольно улыбается, поправляет ухоженные волосы — зря, конечно. в таверне вряд ли кто-то это оценит, да и бык — тоже, ему самому как будто немного лень одеваться полностью. впрочем, это дориана вполне устраивает.

— вы пунктуальны, мой друг. боюсь, мы не найдём здесь ничего интересного, но отвратительное вино — тоже примечательный опыт. в своём роде, конечно.

— отвратительный эль, кислое пиво, — дориан мечтательно улыбается, склонив голову набок. пальцы легко постукивают по стойке, едва выдавая его беспокойство. — ферелден — такой щедрый край, не находите? дурная погода, варварские порядке, чума на болотах... все краски, что мы не смогли получить дома. мы обязаны это попробовать!

ферелден, конечно, гораздо больше: дикие земли, собачий лай, солнце как будто не дотягивается до земли — бессильно скребёт воздух пальцами, оставляет ямы, кратеры. тепло не опускается ниже, только золотит поцелуем макушки — каллена, короля алистера... много таких. здесь дориан скучает по дому особенно сильно: сквозняки проползают под дверью, будто змеи. он ловит их за хвосты, сцеживает в колбы яд — потом пригодится. была бы его воля — не провёл бы здесь ни единого дня.

— вы ведь тоже здесь в гостях, правильно? — дориан бросает на быка косой взгляд. он провёл последние годы в орлее — стране невесомой, как яблочная пастила. приходится хвататься за любые ниточки, чтобы размотать быка, посмотреть, что внутри. какого размера бычье сердце, на каком веретене сплетает из соломы золотые нити. — тоже непривычно, наверное? я рискну и возьму вина. если что-то случится, возьмёте на себя обязанность написать моей матушке?

не андерское коллекционное, и на том спасибо. уксус тоже бодрит — по крайней мере, на время прижигает уныние. очищает голову. мир становится прозрачным, предельно простым — дориан может поправить изъяны, залепив их сгустившимся воздухом. ему не нужно больше причин, чтобы пить — на родине тоска другая, особенная, для того, чтобы изжить её хотя бы на вечер, требуются самые лучшие вина. здесь запросы становятся проще: сумел укрыться от метели — остаёшься довольным. врагов тоже приходится мастерить из подручных материалов: он наделяет быка большей значимостью, чем тот способен вынести. просто надоело сражаться с демоны — нужно немного интриг, человеческие лица. ну, или не совсем человеческие. это не так уж и важно. дориан может предположить, во что выльется традиция проводить вечера вместе. интересно, простит ли ему семья интрижку с кунари? нужно будет в следующий раз пустить дома слух, посмотреть на их лица. у быка такие красивые руки, дориан старается не думать, что с ними можно сделать, и не ронять слюну на пол.

— о, дорогой, вы думаете, что я нацелен на вас? поверьте, из уважения к вашему уму я не стал бы действовать так... прямо. это для собственной радости, не больше, должны же хоть чему-то радоваться глаза?

приятно, по крайней мере, что бык это оценил. дориан коротко усмехается себе в усы. конечно, чему удивляться: шпион должен уметь подмечать любые детали. он сам, конечно, решил не переодеваться — в культуре кун совсем не ценят красоту, что обидно. их рога похожи на ценные произведения искусства — дориан старается не думать так, чтобы не оправдывать все существующие стереотипы.

— вишанте каффас! специалистом по чему вы меня считаете? — дориан делает глоток и кашляет, едва не сгибаясь пополам. — кошачьем дерьмом... кошачьим дерьмом я бы с радостью закусил. видите? об этом я и говорил. на вкус, как весь ферелден — дикая страна. кажется, я выпил воду, что осталась после летнего мытья какого-нибудь крестьянина... говорю, конечно, со всем уважением. как вы выносите это? в орлее, наверное, дела обстоят иначе.