[indent] Команды выдохлись, проклиная то Вуда, то меня. Капитаны-психи, не иначе. Больные своим азартом. Просто по болезненному пьяные из-за азарта. Пожимаю руку Вуду и хочу сломать его пальцы. Каждый раз хочу. Каждый раз выпускаю его руку, когда мои пальцы начинают сжиматься.  Оливер все смотрит на меня. Бесит этим взглядом улыбчивым и своей улыбочкой. Хочется искренне по-человечески стереть эту улыбочку. От самого сердца скверного. Оливер - мой ночной кошмар, как капитана команды. Оливер - придурок, что заставляет не летать лениво, а гнаться за ним. Бросать в него бладжеры раз за разом, авось какой-то в голову прилетит. Я всё надеюсь, каждый раз, что прилетит, но вместе с этим меняю траекторию. Если этот гриффиндорский увалень свалится с метлы нас накажут, а летать будет по истине скучно. Хотя... есть Поттер, который ловит снитч, но нет. Нас с ним не связывает несколько лет вражды, из-за которой каждый раз хочется приложить битой. То один, то другой из нас ощущает своё превосходство. Приятное чувство, если твоя история не противоположна данной ситуации.

[indent] Иногда мне кажется, что каждый из нас ведет счет побед и поражений, особенно поражений. Сегодня была дурацкая ничья. Все выдохлись. И даже угрозы не помогли. Мне кажется, мы оба сорвались с цепи. Не хотели друг другу проигрывать, как и всегда. Не любим ощущать позор из-за проигрышей. Два упрямых осла, как сказал кто-то из львов, за что получил потом сильный удар в бок, чтобы такие слова больше не произносились.  Два упрямых осла все еще остаются капитанами, все еще мотивируют, даже если неправы иногда. Никогда не замечаете, когда все выдохлись. Утереть нос друг другу важнее. Мне нравится это, что я скалюсь, летаю резвее обыденного. Мне нравится всё это, когда становится немыслимо волшебно летать. Голова фактически вырубается перед целью собственной. Затмевает, потому что эгоистичное желание выше цели команды научиться чему-то. Выше всего этого, потому что мы оба - глухие, отбитые напрочь придурки, которым дай волю - будут летать весь день и всю ночь.

[indent] Однако, квиддич не станет моей жизнью. Нет, лишь частью. Опускаясь на землю, собирая всё, что осталось. Многие уже решили сбежать с поля. Бросить всё на капитанов. Ну да, нам же делать нечего. Ну да, нам же нечем больше заняться. В следующий раз отыграюсь на них. Заставлю кружить по полю, пока их мутить не начнет, а сам буду на земле. Еще и подмогу бладжерами, чтобы жизнь не казалась простой. Нет. Жизнь никогда простой не станет. Не сомневайтесь. Довольно улыбаюсь, представляя следующую тренировку.

[indent] Не сразу задумываюсь, что здесь еще и Вуд остается. Тоже свои же оставили, решив, что старший должен быть во всем старшим. И в ответственности тоже. Участь капитана - не только разработка тактики, но и такие вот дурацкие мелочи в виде сбора инвентаря, чтобы профессор потом не ругалась, если мы потеряем что-то такое. Учет инвентаря в квиддиче едва ли не лучше, чем у мадам Пинс в библиотеке, потому что мы отвечаем за них головой еще и перед деканами. Как вы понимаете, профессор Снейп может устроить такую отработку, что потом ничего не захочется.

[indent] - Что, Вуд, твои бравые львы оставили старому льву все почести по порядку на поле? - Вуд не старый, нет, младше меня, но подколоть хочется из-за возраста, из-за того, что я тоже с ним корячусь, хотя должен был писать эссе по трансфигурации. Выпуск не за горами. Закатываю глаза, вспоминая сколько писать. Бесит. Иду к раздевалке, чтобы переодеться во что-то более обыденное.

[indent] - Ты сегодня так и будешь ходить за мной по пятам? Соскучился, а, Оливер? - смотрю на него, стоя у скамейки в раздевалке. Не думаю, что тот зайдет, пока я здесь, потому что многие такие походы совместные заканчивались нашими склоками, что приходилось обоих разнимать. Не всегда приятные это было склоки, иногда даже я был слишком. Слишком не прав. "Хотя, к чему это самобичевание, Маркус. У тебя же нет совести", - возникает в голове воспоминанием чужая фраза. Нет, это не болезненно, но всё равно, изредка обидно. Потому что совесть есть. Может быть. Где-нибудь.

[indent] - Твои идиоты сегодня слишком быстро сдались Вуд, это даже обидно. Я надеялся на другое, - смотрю на него. Рассматриваю бегло, прежде чем отвернуться вполоборота. Я не должен раздумывать, не должен разглядывать. Не должен примечать но примечаю. Спасибо, что волосы отросли, а глаза теперь прикрыты волосами. Не так палевно. И всё равно же разглядываю. И всё равно интересно. Он такой же придурок, как и я, когда дело касается квиддича, но по итогу мы - разные, идем другими дорогами, пойдем разными в будущем.

[indent] - Тебе стоило бы растормошить их, придать чувство уверенности и себе тоже, Оливер, - улыбаюсь. Доволен. Чужое имя растягиваю, потому что это его тоже бесит. А мне нравится. И бесить его тоже нравится, каждый раз на поле, каждый раз в Большом зале, каждый раз, когда мы просто встречаемся в коридорах. Это как привычка, от которой избавиться сложно. Или же человек, от которого тоже не избавишься, особенно сейчас, когда вы вдвоем остались.

[indent] Мой отец никогда не одобрит карьеру, связанную с квиддичем. Нет, старший Флинт, скорее станет маглолюбом, чем даст мне такую возможность. И то и то - невозможные правды, от которых сводит всё. Последние года свободы. Когда я хоть что-то решаю. А потом будет чужой выбор играть главную роль. Отец уже выбрал всё, уже договорился. В письмах писал, чтобы я учился хорошо, чтобы не думал даже летать после школы. Нет, невозможно. Профессор Снейп тоже пару раз получил письма от моего отца. Посмотрел на меня. Вызвал. Бросил их на свой стол, оставив без ответа. Лишний мусор. А я всё равно летаю. Упрямлюсь, получаю каждую поездку домой за это по лицу. Не только по лицу. Отец иногда не отдает себе отчета. Я же иногда не сопротивляюсь. Все же, тот единственный мой родственник, который остался в живых. Жалко, что не мама. Жалко. Отец всё время твердит под алкоголем, что я больше перенял от неё, что по характеру, что по внешности. Я всегда на это улыбаюсь и не знаю, что еще сказать. Мне от матери достался один из портретов, что иногда говорит со мной. То малое, что у меня есть - кому-то и портрета не достается.

[indent] Хочу вернуться в гостиную и сесть за занятия. Мне необходимо хорошо учиться, чтобы поддерживать возможность тренировок. Если бы это сказывалось на учебе, то многое было бы другим. Мне бы запретили летать. Профессор был крайне категоричен, когда в самом начале я забил на всё. Мои баллы скатились. Северус Снейп был недоволен. Пару раз выдал затрещины, когда я начинал оправдываться. Хорошие оценки позволяли летать, если же нет, то и полетов нет. Нет смысла в ученике, что тонет в учебе, но летает, проще найти того, кто и там и там неплох. Этот урок я усваиваю, больше никак не запуская собственные знания. Иногда, правда, могу опоздать на занятия, потому что отвлекаюсь на что-нибудь. С квиддичем - я не опаздываю, прихожу самый первый, заранее. Привычка, что остается всегда. Роль капитана имеет свою ответственность. Но не все это понимают. Не все относятся с серьезностью, иногда это бесит.

[indent] И Оливер бесит со своей правильностью. Приходит еще раньше. И дело даже не в том, что тот полукровка. Нет. Бывает, что человек просто бесит. Еще и осознание того, что он капитан Гриффиндора добешивает. Но всё равно наблюдаешь за ним. Пытаешься найти все минусы в его полетах, пытаешься найти его слабости, как капитана и вратаря. Каждую встречу едва ли не ломаю его пальцы. Каждую встречу стараюсь сделать больно. Чтобы лицо его с улыбкой скривилось. Мне нравится, когда он перестает быть слишком улыбчивым. Слишком радостным. Как сегодня, когда наши команды расслабились. Выбесили. Ушли раньше нас. В следующую тренировку заставлю кружить по полю, пока сваливаться не начнут, пока не начнут ныть, что пожалуются родителям. У меня нет мысли пожаловаться отцу. А чужие угрозы достаточно глупы, из-за этого я и гоняю их, как мне угодно. Если говорят о ненависти к какому-либо факультету или же хотят кому-то утереть нос - пусть выкладываются. Профессор Снейп обычно не против такого "воспитания".

[indent] Я не подмечаю, когда Оливер срывается с места. Не подмечаю, пока не ощущаю на руке чужую хватку. Смотрю на того вопросительно, а затем морщусь от удара. То ли он выжил из ума, то ли гормоны играют злую шутку, то ли... есть много этих то ли, которые мне непонятны. Хочу что-то сказать гневное, но вместо этого получаю поцелуй, из-за которого смотрю с еще большим вопросом. Хочу ударить коленкой, но вместо этого ногу перехватывают, из-за чего я недовольно морщусь. Быть зажатым к чужому шкафчику мне не нравится. Тем более не нравится, что зажимает меня капитан Гриффиндора. Будто мстит за все подколки. За все рукопожатия тем, что крепко сжимает мои руки. Дернусь еще раз - ничего не решит, кажется станет еще больнее спине - и так ощущаю ребристую поверхность шкафчика, что проезжается по ссадине. Не понимаю, о чем Вуд думает. Не понимаю.

[indent] Смотрю на него с пару секунд. Морщусь. Вместо того, чтобы сопротивляться, перехватываю инициативу, отвечая на поцелуй. Из-за него губы саднят от покусываний. Из-за этого гриффиндорского полудурка с этой мертвой хваткой - похлеще, чем у меня даже. Возможно, тоже останутся синяки, как и на спине отметина. Перехватывая инициативу, больно кусаю его за его нижнюю губу, чтобы и тому было больно, чтобы не у одного меня остались напоминания. Слабо улыбаюсь, смотря на него. Правильный мальчишка оказался не совсем правильным.

[indent] Стою неподвижно пару минут, когда отпускает он меня. Провожу пальцами по рукам, на которых, возможно, завтра проявятся синяки. Мне будто отомстили за все рукопожатия мои. Отомстили за все издевки. Спина ноет. Губы ноют еще сильнее. Облизываю их. Выдыхаю, смотря на гриффиндорца. Первое желание - врезать по лицу. Второе - понимание, что тогда всё это создаст вопросы. Слизеринцы легко примечают детали. Легко сложат один к одному. Проблемы. Я не хочу проблем, особенно сейчас. Особенно с командой или же другими учениками своего факультета, с львиным факультетом тоже проблем не хочется. Хотя есть одна - стоит передо мной. Выдает комплименты.

[indent] - Ты долго будешь сравнивать меня с девушкой, которая клюнула бы на эти речи? - я немного злюсь. Я не люблю быть тем, кому не дают свободы выбора - отец с этой функцией справляется на раз. Каждый раз выбирает за меня что-либо в этой жизни. Настоящее, будущее, даже прошлое, которое отголоском остается в моих глазах такого же цвета, как у моей матери. У отца глаза светлые. Озлобленные на мир. На грязнокровок.

[indent] По сути, у меня нет претензий к грязнокровкам. Такие же люди. Просто везет вырваться из этого круга чистокровности. Побыть чуточку свободнее, чем есть. У меня нет претензий, но есть общество. Есть факультет. И команда по квиддичу. И все эти люди смотрят. И все эти люди могут запустить клыки с ядом в тебя самого. А ты потом не оправишься. Общество, как оно есть. Едва отходишь от "норм", так и получаешь яд или нож в спину. Не всегда заметный, но возможно уничтожающий изнутри.

[indent] Хочу обругать его, сказать ему, что тот придурок. Нет, мы оба - придурки. Уже привыкли к обществу друг друга. Привыкли к командам, что не выносят друг друга. Что я, что он. Мы не запрещаем им ненавидеть друг друга, если это вырвет нашу победу. Не запрещаем, если кого-то из них потом заметят в спорте. Не запрещаем, потому что ненависть тоже становится мотивацией, очень даже прекрасной мотивацией особенно к моим олухам, что иногда не хотят даже летать, если честно. Ленивые придурки, за которых все сделают в будущем родители. Я тоже один из придурков. Я тоже. Но моё желание летать другое несколько. Помогает вырваться из гнета обыденности.

[indent] - Извини уж, что я - парень, мистер Вуд, - смотрю на него недолго. Все еще болят руки. Неприятно. Слова же заставляют улыбнуться, подавить ненадолго смешок, который хочет вырваться. У меня реакция, граничащая с истерией. Потому что я не знаю, как это принять. Нет, у меня нет ненависти, злобы сейчас. Я обижен на саднящую спину, на наглый поцелуй. Хочется мести.

[indent] Когда-то мы говорили с дальними родственницами о любви. Ну, типа, нормальное чувство. Нормальное, если оно ответно. А если нет, то схоже на нечто болезненное. Хуже яда, бьющее в сердце. Я любил одного человека в этой жизни. Маму, что теперь не была со мной. Единственная женщина, что поселила чувства в сердце. Была всегда рядом. Где-то там, глубоко в сердце. Если бы она была рядом, то многое было бы другим. Возможно, даже у ребенка был бы другой факультет, не обязывающий ненавидеть других. Но, что есть, то есть. Я не в обиде на собственную жизнь.

[indent] - Мог бы сказать сразу, а не мстить мне за все мои рукопожатия и желание тебя ударить во время игры. Хотя, я понимаю, тебе понравилось, что я не могу тебе даже ответить нормально, -  опускаюсь рядом с ним. Мне придется из-за него одеваться теперь в плотную водолазку с длинными рукавами, чтобы не было ничего видно. Или попросить у мадам Помфри мазь, хотя, я, скорее, провалюсь на ровном месте, чем схожу туда. Не люблю находиться в Больничном крыле и алеть из-за собственного будущего объяснения. Наверное, стоило, все-таки, врезать Оливеру. Побольнее. На видном месте, чтобы не я один ходил с "трофеем".

[indent] - Меня можно попросить, я не совсем дурак. Но если оставишь очередной синяк, я тебе врежу, - перехватываю чужую руку своей, опускаю чужую ладонь на собственное плечо. В отличие от него, я отчасти раздет. Позволяю ему притрагиваться. Я слышу, что чувствует он, я не знаю еще, что чувствую сам. Отвращения нет. Есть интерес.

[indent] - Хочешь что-то еще сделать, капитан? - провожу по чужому лицу, смотря на собственный укус. Останавливаюсь на нем, нажимая подушечкой пальца несильно. Маленькая месть за недавнее посягательство.