Путь до Блавикена занял у них больше, чем планировалось изначально: то и дело они останавливались, чтобы отдохнуть и пополнить запасы еды и воды. Идти без коней оказалось куда сложнее, однако вскоре они набрели на небольшую ферму, обитающую в укромном саду с цветущими белыми яблонями и шипастыми кустами непонятного сорта ягод.

Кони там нашлись, и вполне даже приличные — не нашлись только хозяева фермы. Не было там ни сторожа, ни собаки, что охраняла бы двор, ни даже одинокого старика, который решил встретить старость в глубине лесов. Ферма казалось вымирающей. По пути к конюшням они обнаружили курятник с дохлыми курами, а кони выглядели хоть и ухоженными, но изголодавшимися. Вскоре выяснилось, что старый хозяин фермы — седовласый пухленький старичок — скончался от оспы, а о существовании его так никто и не вспомнил. Впрочем, мёртвому они ничем не могли помочь, так что, оседлав коней и выпустив выживших животных, они двинулись дальше. Сначала по камням и песку, и после вышли на брусчатую дорогу, за которой виднелись ворота городка.

Пару раз на пути им встречалась королевская стража, однако благодаря тому, что их осталось всего трое, да ещё и без обоза, — прятаться стало куда легче. Вполне вероятно, дело было ещё и в том, что сбежавшие стражники, напавшие на на них той роковой ночью, чётко и ясно дали понять: королева путешествует в компании четырёх человек. Так что на них втроём практически никто не обращал внимания, и это было им только на руку.

Благодаря этому они так же беспрепятственно поднялись на корабль, идущий к устью Понтара, и затаились в самой безлюдной и самой тёмной его части. Сюда практически не попадал солнечный свет, а брызжущая во все стороны вода попадала к ним больше, чем в какую бы то ни было другую часть корабля. Впрочем, Эмме тут понравилось.

На корабле, как ни странно, оказалось спокойно. Несмотря на то, что в любой момент сюда могла нагрянуть стража — плеск волн и крики чаек успокаивали. Они были далеко от Редании. Настолько далеко, что с корабля не было видно даже берега: оставалось только бескрайнее море, блаженное спокойствие и успокаивающие голоса людей, не обращающих на них никакого внимания. Здесь они были просто путниками, самыми обычными людьми, до которых никому нет дела, — а не беглецами, что вынуждены прятаться в тени и прислушиваться к каждому шороху. Словно общество людей вокруг было своего рода ширмой, отделяющей их от границы, где они становились самыми разыскиваемыми преступниками.

— Что ж, половина пути, считайте, проделана, — хрипит Бобби, вынимая из-за пазухи чёрт знает откуда взявшуюся бутылку из мутного зелёного стекла. — За это и выпить полагается. Ну, не тебе, Реджина, тебе нельзя. — Он ухмыляется понимающе и несколько злорадно. — А нам с Эммой можно. По чуть-чуть, разумеется, нельзя терять бдительность!

— Где ты вообще достал водку? — вздыхает Эмма, до сего момента дремлющая, привалившись к мокрым доскам, пахнущим солью и смолой, спиной.

— Где-где, — хмыкает Бобби. — Пока вы с её величеством таскались за тканями, я нашёл занятие поинтереснее. Добыл нам выпивку, вяленое мясо и немного сала. Путь будет неблизкий, знаешь ли. До Темерии пилить ещё ого-го, пару дней точно.

Эмма устало заваливается набок, не в силах противостоять гравитации, и практически падает Реджине на колени. Последнюю неделю ей практически не удавалось поспать: она каждый раз вызывалась караулить лагерь, давая Бобби и Реджине возможность нормально выспаться. И теперь усталость явно брала над ней верх, всем весом придавливая к земле и смыкая свинцовые тяжёлые веки.

— Реджина, избавь меня от этого идиота, — зевает она и поворачивается на другой бок, чтобы прижаться губами к животу бывшей королевы. Иногда ей кажется, что она и впрямь чувствует пульсацию внизу её живота. Чувствует, как там растёт маленькая жизнь. Но, скорее всего, это просто самообман — она не умеет чувствовать ауры других людей, особенно таких крохотных, как этот пацан — а Эмма практически уверена в том, что это мальчик, хоть и не говорит об этом Реджине.

Корабль уютно и мерно покачивается на волнах, успокаивая и убаюкивая. Этот день выдаётся тихим и безмятежным, а море кажется спокойным настолько, что волны ощущаются лишь едва-едва, раскачивая судно, словно колыбель — младенца.

Эмма снова зевает, прикрывая глаза, и разговор Реджины с Бобби слушает лишь краем уха. Она хочет ответить им, но язык кажется таким тяжёлым и неповоротливым, а горло будто сдавливает невидимая рука. Сосредоточиться не помогают и пальцы, что так нежно и бережно касаются кожи на её голове, усыпляя и успокаивая лишь сильнее. Она ворчит что-то, слегка повернувшись лицом к солнцу, и наконец проваливается в долгожданный сон, наполненный ароматами смолы, солёного ветра, и криками чаек.

Ей не снится ничего.

Потому что кажется, будто она открывает глаза уже в следующее мгновение, однако к тому моменту, как она просыпается, на корабле становится заметно меньше людей, высадившихся в Оксенфурте, а солнце клонится за горизонту, окрашивая воды морей ярко-красной вспышкой. Крик чаек больше не слышно, и отовсюду сыплются лишь голоса продолжающих путешествие. Кто-то выпивает и громко смеётся, играя в покер, кто-то просто травит байки о своих приключениях. Слышится тихий звон лютни откуда-то с носа корабля.

Эмма слегка приподнимается, ещё не до конца осознавая, где она и что происходит. События прошедшей недели проталкиваются в ещё не проснувшийся мозг с трудом и как будто неохотно.

— Где мы? — спрашивает, переводя взгляд на сидящую рядом Реджину. В руках у неё ткани, чудесным образом превращающиеся из обычных тряпок в одежду.

Магия, наверное. Эмма таращится на них, как на восьмое чудо света.

— Миновали Оксенфурт и на пути к Темерии. Ты проспала обход стражи, но… — Он переводит взгляд на Реджину. — Королева нас спасла, впрочем, как и всегда. Так что теперь уж точно доберёмся. — Бобби самодовольно ухмыляется. — Должны оказаться там раньше, чем доберутся Робин. Если они не сели на корабль в Оксенфурте, значит, выбрали другой путь…

— Или добрались туда раньше, — хриплым со сна голосом говорит Эмма, пожимая плечами, а затем наконец садится и потягивается, разминая затёкшие мышцы.

— Не суть важно, — машет рукой Бобби. — Я всё равно хочу заскочить в темерскую таверну. Любую. Там нам точно ничего не грозит, да и всё равно придётся переждать ночь, а я давно не был в тавернах и не видел настоящих баб, Эмма, чертовски давно… — Он запинается: — Э, в смысле… Баб, которые мне дадут. Ну, знаешь… — Он вырисовывает ладонями в воздухе женские прелести и похабно ухмыляется.

Эмма закатывает глаза.

— Это военный город, вряд ли там найдутся таверны с… — Она повторяет его жест и усмехается, после чего снова поворачивается к Реджине. — Ты не устала? Может, хочешь прилечь? До Темерии ещё… э-э-э… пара часов точно.

— Что ещё за история? — удивлённо поднимает брови Эмма, переводя взгляд с Реджины на Бобби и обратно, ожидая услышать, как же им удалось спастись от реданских стражников. Зная их нрав — они редко верят кому-либо на слово, особенно когда дело касается самых разыскиваемых преступников в королевстве.

Бобби странно ухмыляется ей, и ухмылка эта не предвещает ничего хорошего. Он бросает взгляд на Реджину, словно спрашивая разрешения, а затем принимается в красках описывать всю историю.

— Видела бы ты его лицо, — говорит он, эмоционально вскидывая руки так, что едва не опрокидывает бутылку с водой. — Когда Реджина сказала ему, что беременна от одного из разбойников. Я думал, что лопну, пока сдерживал смех. В общем, он так растрогался нашей историей побега от разбойников в лесу, что принёс нам немного еды и воды. И клятвенно пообещал, что они обязательно поймают и накажут преступников по всей строгости. Клянусь, так и сказал, мол, доложит самому королю! Нет, ну ты представляешь? — Бобби начинает громко смеяться, пока Эмма только тихо усмехается себе под нос.

— А я-то думала, ты просто воспользовалась магией, — качает она головой, не уверенная, какие эмоции испытывает. С одной стороны, конечно, хорошо, что им удалось отделаться от стражи; и она прекрасно понимает, что Реджина уж точно не собиралась с ним спать. Но с другой стороны мысль, что стражник в этот момент желал её, а может даже и влюбился, — неприятна. — В любом случае, теперь они думают, что мы до сих пор в лесах, это может сбить их со следа. Возможно, они бросят все силы на прочёсывание территории леса у Блавикена, и это даст нам время незаметно добраться до Аэдирна.

Она садится рядом и прислоняется спиной к мокрым доскам. К тому моменту солнце уже окончательно садится за горизонт, и небо озаряется сиянием тысяч звёзд. Между потемневшими дымками туч виднеется гладкий диск луны, отражающийся на поверхности воды. Похоже, они всё ближе к Темерии.

— Реджина, плащ может подождать. Тебе и малышу нужен отдых, а после Темерии неизвестно, когда мы сможем отдохнуть. Плыть через Понтар будет опасно, там в любой момент может нагрянуть пограничный патруль, так что времени на сон будет мало.

Она поджимает губы, снова коря себя за то, что не может дать Реджине той спокойной жизни, которую она заслуживает. Сейчас ей меньше всего нужно переживать и волноваться. Наверняка, думает она, малыш, растущий у неё в животе, чувствует это. Но волнение и страх — естественные и постоянные спутники в их ситуации. Они просто не смогут расслабиться, даже когда доберутся до Дол Блатанна. Куда правильнее было бы сменить маршрут прямо сейчас; осесть в Темерии, спрятавшись где-нибудь в Вызиме, а, может быть, ещё дальше. В небольшом городке, где до них точно не доберётся стража. Не рисковать лишний раз, преодолевая Понтар. Вот только Робин и остальной лагерь направляются именно туда.

Она задумчиво кусает губу.

— Что, если мы с Реджиной останемся в Темерии? Бобби, ты сможешь один добраться до Дол Блатанна и передать остальным, что произошло. Одного тебя точно не схватит стража, они ищут женщин в окружении разбойников. А мы с Реджиной пойдём безопасным путём через Темерию и доберёмся до вас примерно через месяц…

— На нас в любом случае могут напасть, но в Темерии нам безопаснее. Там не висят листовки с лицом Реджины на каждом углу, а у стражи и шпионов не будет официального повода, чтобы арестовать нас.

— Только ты забываешь, — хмурится Бобби, — что Темерия — самое очевидное место, куда мы могли бы пойти. Король бросит все силы на прочёсывание её и островов, и только потом направит силы на Аэдирн. Поэтому мы его и выбрали, разве нет? Реджине нельзя оставаться в Редании и на её границах слишком долго, нужно добраться до безопасного места, так будет лучше для неё и для малыша. А я знаю, о чём ты думаешь, Свон. Вы не будете в безопасности там и всё равно станете нервничать, пока не доберётесь до лагеря, а это займёт ещё больше времени. И к тому же, — добавляет, наклонившись ближе, — я почти уверен, что узнав об этом — Робин с Майком пойдут за вами, нам снова придётся разделиться. Мы станем разбежавшимися муравьями, которых легко отловить и раздавить.

Эмма поджимает губы, понимая, что в каком-то смысле Бобби прав. На самом деле — прав практически во всём. Кроме одного, — в Темерии они с Реджиной будут чувствовать себя в относительной безопасности и смогут свободно перемещаться. Не скрываясь в лесах и не скрывая своих лиц.

— Да, но… — начинает она, однако Бобби вскидывает руку, прерывая.

— И не забудьте, что в Темерии есть свои разбойники и свои войны. Насколько я помню, их война с эльфами, что прячутся по лесам, до сих пор не окончена. Там может быть опасно. Вы двое, конечно, сильны, но едва ли вы справитесь с целой бандой разбойников или вооружёнными до зубов эльфами. Господи, Эмма, успокойся! Плыть от Темерии всего несколько дней, мы справимся. Стража не станет искать нас на… стойте, что-то не так…

Бобби резко приподнимается, заметив чуть поодаль выплывший из темноты королевский корабль. Огромный красно-белый флаг с раскинувшим крылья орлом угрожающе развевается, стуча под порывами ветра. Корабль идёт прямо на них, вынуждая их барку замедлиться, а после и вовсе остановиться. Эмма хватает Реджину за руку и замирает.

— Сейчас самое время использовать невидимость, потому что их слишком много, — говорит она шёпотом, замечая на соседнем корабле, который останавливается от них с левой стороны, целую толпу реданских стражников.

— Всем оставаться на местах! Проверка! — кричит реданский стражник, спрыгнувший на доски их корабля с тихим стуком ботинок. За ним следуют ещё около десятка стражников; все — облачённые в доспехи, в любой момент готовые дать бой. Эмма с тихим едва слышным лязгом вынимает оба украденных кинжала, готовая в любой момент отбиваться, если это понадобится.

— Была уже проверка, — ворчит бородатый мужчина в синей шапочке. — Нету у нас никаких преступников. Или у вас, реданцев, новая мода — подозревать нас в крысятничестве, а?

— Разбойников разыскиваем, господин, — смущённо говорит реданский стражник. — Поступила информация, что их видели здесь. А коли не вышли в открытое море, значит прячутся где-то. Вы-то, темерцы, тут ни при чём.

— Да здесь они! — кричит внезапно поднявшийся старичок, сидевший неподалёку от них. Он наклоняется, поднимая магически посох, и взмахивает им так, что по воздуху идёт небольшая рябь. Затем лицо его резко преображается, и из старичка он превращается в молодого мужчину, облачённого в чародейские одежды. — Слышал, как они болтали. Всю дорогу, и даже не скрывались. Это они! Схватите их!

— Зараза, — бурчит Бобби себе под нос и резко подрывается на ноги, выхватив арбалет. Эмма следует его примеру, вскинув руки со скрещенными кинжалами. Стража начинает наступать, широко ухмыляясь. Впрочем, даже издалека видно, что им не справиться; реданцев слишком много: даже перебей они этот десяток, — на соседнем корабле Эмма замечает ещё как минимум десять человек. Некоторые из них вооружены арбалетами и луками, другие стоят, опустив широкие ладони на торчащую из-за пояса рукоять меча.

Что ж, во всяком случае, им страшно. Слава опережает их банду.

— Ваше величество, сдавайтесь! — кричит начальник стражи. — И никто не пострадает!

— А это ещё кто? Чегой-то она в море сиганула? Выловить и допросить! — кричит начальник стражи. Двое из них уверенно кивают и, схватив сети с обеих сторон, идут к борту, чтобы в следующий миг перегнуться через него, но никого не обнаружить в воде. — Правильное решение, ваше величество. Вот только по приказу самого короля Леопольда я вынужден арестовать всех разбойников за умышленное причинение вреда королевству, а именно: похищение королевского лица а также попытка похищения наследника, грабежи и разбои, покушение на жизнь королевской стражи, убийства, и это не говоря обо всём остальном. В связи с этим! — говорит он громче, повернувшись к Эмме и Бобби, которые стоят напряжённо, готовые в любой момент отбиваться от королевской стражи. Разумеется, Эмма вовсе не собирается отдавать Реджину в их лапы. — Вы отправитесь Третогор вместе с нами до выяснения всех обстоятельств, и будете осуждены как отступники и предатели страны. На ваше счастье, король приказал доставить вас всех живыми. Если вы сдадите остальных преступников, а именно назовёте их имена и местоположение, король обещает вам протекцию и шанс исправиться. А теперь взять их!

Эмма хватает Реджину за руку раньше, чем начальник стражи — Уилл, судя по всему, — успевает дотянуться до неё. Напыщенные речи стражника дают ей время, чтобы обдумать всю ситуацию и выстроить какой-никакой план. Впрочем, прежде, чем она успевает что-то сделать, вперёд выходят трое стражников с сине-белым флагом Темерии на форме.

— Одну минутку, господа стражники. Мы сейчас на Понтаре, а Понтар, как известно, не принадлежит ни нам, ни вам. А эти трое, — говорит один из них, указывая в сторону Эммы, Бобби и Реджины, — уже арестованы нами. Мы везём их в Вызиму до выяснения всех обстоятельств. Не думаю, что вы хотите нарушать и без того шаткий мир между Темерией и Реданией, господа реданцы.

Уилл, он же начальник стражи, он же бритоголовый, как называет его мысленно Эмма, переглядывается с своими товарищами и гнусновато ухмыляется.

— И за что же они арестованы, позвольте узнать?

— За контрабанду, — и не глазом не моргнув врёт темерский стражник. — Перевозили, понимаешь ли, фисштех прямо у нас перед носом. У нас, в Темерии, с этими делишками строго.

— Что ж, — ещё шире ухмыляется бритоголовый, складывая руки на груди. — Вы, безусловно, правы. Перевозка наркотиков — вещь недопустимая. Но как вы верно заметили, мы на Понтаре, а Понтар ни наш, ни ваш. — На этих словах он слегка ведёт плечами, будто это лишь вопрос времени. — У нас есть приказ самого короля, следовательно и прав забрать осужденных у нас больше. Но не волнуйтесь, господа темерцы. Когда преступников будут судить — мы непременно вспомним, что, помимо прочих своих преступлений, они также пытались провезти фисштех на территорию Темерии.

— Насколько я понял, среди преступников сама королева, а судить королеву никто не намерен.

— Этого я сказать не могу, милсдарь темемерец. Обещаем выслать вам компенсацию, — говорит, широко ухмыльнувшись.

— Сколько?

— Триста галеонов. Или пятьсот оренов, если по-вашенски.

— Пятьсот оренов за трёх контрабандистов? Маловато получается, — ухмыляется темерский стражник, повернувшись к своим дружкам. Те одобрительно качают головами, поддерживая его.

— Хорошо, — раздражается Уилл. — Восемьсот оренов и ни монетой больше. А теперь прочь с дороги!

Наконец у них появляется свободное время, когда реданцы отвлекаются на насмешки и поиск денег, а темерцы — на наблюдение за тем, как сыплются и звенят золотые кругляшки.

— Реджина, — шепчет Эмма, притянув её ближе. — Я не собираюсь отдавать тебя королю. Он нанял Румпельштильцхена, чтобы убить тебя! Да я лучше сдохну, чем позволю ему и пальцем снова тебя тронуть, — шипит она так, чтобы её могла слышать лишь Реджина и стоящий поблизости Бобби. — Придётся прыгать. Слева лучники, но справа море чистое. Сейчас темно, мы сможем уйти незаметно. Видели прыгнувшую девушку? Сначала я думала, куда она пропала, а потом поняла, что она никуда не девалась. Она спряталась за привязанной лодкой, значит, с этой стороны есть такая же. И ты сможешь прикрыть нас магией. Пока вся стража отвлеклась на торг, нужно бежать, это наш шанс!

— Я тоже. Тоже люблю тебя, Реджина, — шепчет она, прежде чем они наконец срываются с места. Резко, одновременно и синхронно. Эмма пытается поймать Реджину за руку, но не успевает: на пути вырастает очередное тело, так что ей приходится немного подобраться и оттолкнуть мужчину в сторону.

Она буквально чувствует дыхание стражников на затылке. Слышит, как лязгают их доспехи, как позвякивают мечи, и как натягивается тетива стрел у стражников, что остались на реданском корабле. Слышит чужие вскрики и приказы — но всё равно не останавливается, зная, что если замедлится хотя бы на секунду, то это конец. Если их схватят сейчас — они уже не смогут выбраться. Реданцев слишком много, им не победить их в бою: нет ни места для манёвров, ни возможности сделать эту битву хоть немного равной. Она замирает у самого борта и резко поворачивается, чтобы проверить, все ли добрались, но замечает, как чужие руки хватают Реджину и тянут обратно.

На мгновение сердце замирает и пропускает пару ударов.

А затем Эмма решительно толкает Бобби в спину и разворачивается лицом к страже, слыша тихий всплеск воды. Она знает, что Бобби выберется. Особенно если она задержит стражу. И сейчас это — единственное, что может Эмма. Отвлечь на себя стражников, попытаться освободить Реджину и дать им обоим шанс сбежать. Если убегут сейчас и окажутся на территории Темерии — им больше ничего не будет угрожать. Они смогут найти безопасный путь до Аэдирна, и, быть может, смогут там обосноваться.

— Убери от неё свои руки, ублюдок, — шипит она, вскидывая кинжалы и крепко обхватив обе рукоятки.

— О, так ты и разговаривать умеешь, — наигранно удивился начальник отряда, хватая Реджину под руки и передавая её в руки остальных стражников; те тут же надевают на её запястья кандалы и вежливо подталкивают в спину, заставляя быстрее идти на корабль. — Мне вот просто интересно… Что вы, кучка оборванцев с дороги, возомнили о себе, а? Что вы справитесь с элитным королевским отрядом? Да вы хуже мусора, — рычит он, вскидывая тяжёлый меч и бросаясь прямо на Эмму. Слышится звон стали. Эмма, скрестив руки, блокирует его налётный удар, рассчитанный вывести её из строя одним тяжёлым и сильным ударом. Сил у стражника и вправду достаточно: она упирается коленом в деревянные доски палубы, но острие меча там и не достигает плеча, сколько бы стражник не давил. — Знаешь, если ты подохнешь тут — думаю, король не слишком опечалится.

— А я думала, что вы, дворовые псины короля, и шагу без его приказа ступить не можете, — ухмыляется Эмма, резко вскинув руки и оттолкнув Уилла от себя. Она пытается сделать лёгкую и точную подсечку кинжалом, но стражник с лёгкостью блокирует её мечом.

— Твоя правда, — благосклонно улыбается Уилл. — За это ведь хорошо платят.

— Отпусти Реджину, и я заплачу тебе больше.

Уилл смеётся, пока испуганные люди расходятся от них в разные стороны. Эмма видит, что стража обступает её со всех сторон — но медленно и с опаской. Будто она — бомба, которая может взорваться в самый неподходящий момент. Впрочем, теперь она точно не сможет убежать: у неё нет пути для отступлений, да она и не собирается уходить без Реджины.

— Ты? Заплатишь больше, чем король? Не смеши мои портки. Ты, человек без родины, который никогда не поймёт, что такое патриотизм, который грабит простых безоружных людей лишь для того, чтобы в конечном итоге закончить жизнь в вонючей выгребной яме. Ты — просто выродок, на которого я не стал бы работать, даже будь у тебя все деньги этого мира.

Они вновь и вновь скрещивают клинки, звон которых перебивают только крики напуганных людей и взволнованный крик чаек где-то вдалеке. Льётся кровь: и её, и Уилла, и обступивших их людей. Но Эмме так и не удаётся хотя бы подобраться к Реджине, которую уже успевают увести на другой корабль. В конечном итоге стража обхватывает её плотным кольцом, зажимая в тиски и выбивая оружие из рук. Лезвие чужого меча мажет прямо по лицу, жаля от подбородка до самого уха. Уилл бьёт её пяткой в грудь и хватает за волосы:

— Я бы убил тебя прямо сейчас, но это было бы слишком милосердно с моей стороны. Так что, как и обещал, ты поедешь с нами в Третогор, где сдохнешь в смердящей выгребной яме. Уж поверь, — говорит он тише, чуть наклонившись, — я лично позабочусь о том, чтобы твою казнь откладывали как можно дольше. А потом я найду всех твоих дружков, и мы вздёрнем каждого. Каждого, чёрт возьми. И уж не знаю, какие басни ты наплела королеве, но, — тянет за волосы сильнее, заставляя задрать голову до хруста в шее, — она быстро поймёт, что всё это — пустой трёп человека, который ничего не стоит. Но я почти уверен, что это какое-то колдовство. А теперь вставай и иди. Не волнуйся, до спрыгнувшего дружка мы тоже доберёмся.