Его рука мелко дрожит. Так неприятно, еле заметно, так, что одному понятно, что что-то не так. Что-то. Смешно.В се не так. От и до, все не так. И никогда уже не будет "так". Никогда не станет снова нормально. Никогда. Потому что некоторые вещи, некоторые страшные вещи - не меняются. Как бы сильно ты не хотел. Как бы сильно не старался. Как бы сильно хотел. Ты можешь быть хоть самым сильным борцом человечества , но перед смертью - ты точно такой же никчемный человечьишко, как и все остальные.

Леви смотрит на тяжелую дверь из темного дерева. Стоит и смотри, не в силах ни уйти, ни войти внутрь. Там - все. И там теперь - ничего. Войти нужно, там же документы, недоразобранные бумаги. Там же - его вещи. Его плащ. Его перо. Там его записки. Его книги. Там повсюду его запах. И, наверняка, как всегда - чашка с недопитым кофе так и осталась на столе. А на прикроватной тумбочке открытая на последней недочитанной странице книга. И все так обыденно, так просто, так глупо, что владелец больше никогда не вернется. Не зайдет к себе в комнату, не перелистнет страницы, не наденет этот чертов плащ больше. Никогда.

Леви устало закрывает глаза и прислоняется лбом к холодной поверхности дерева. Так не должно было случится. Эрвин не должен был идти с ними на операцию. Леви не должен был его допускать. Нужно было, как и обещал, переломать ноги. Нужно было сделать что угодно, лишь бы Эрвин остался тут. Лишь бы сидел сейчас за своим столом, сгорая от нетерпения услышать новости. Чтобы Леви не стоял сейчас перед этой чертовой закрытой дверью, а ввалился бы быстро, решительно, готовый рассказать все, о чем знает. "За пределами стен есть мир, Эрвин!" - сказал бы он ему и увидел бы, как азартный огонь разгорается в его синих глазах с новой, небывалой силой. "Нам удалось отобрать у них силу колоссального, Эрвин! Мы были в подвале Йегера. Ты не поверишь, Эрвин! Нам так много теперь нужно узнать! Ты был так прав. Во всем - прав. И дальше, дальше только вперед Эрвин. Дальше нам нужно узнать еще больше, увидеть еще много всего, раскрыть еще сколько разных секретов! Вместе, Эрвин, нам нужно сделать это вместе".

Но вместо этого - пустой гроб с останкам того, что медики определили, как его тело. Но вместо этого - десятки могил их солдат. Лучших солдат, которые пошли до конца. Которые, не убоявшись, положили свои жизни в этой битве. Вместо этого - какая-то жалкая фотография и непонятные записки. Вместо этого - вопросов больше. чем ответов. Вместо этого - одиночество. Вечное одиночество. И понимание того, что оплошался. Что не выполнил тот единственный - главный - приказ.

А вдруг удалось бы? Если бы немножко раньше. Если бы еще немножко быстрее. Если бы не мешкал. Если бы хотя бы чуть чуть его лошадь была проворнее. Если бы у него была лишняя минута. нет, пол минуты. Хватило бы, точно - хватило бы. Если бы, если бы, если бы.

Если бы только он был жив...

Леви упирается спиной в дверь и медленно спускается по ней вниз, на пол. Прячет лицо в ладонях и замирает неподвижной статуей. Все еще тот же маленький мальчик, сидящий на полу их комнатушки в Подземном городе. Все еще голодный, осунувшийся, не способный ни на что. Обреченный умереть. Все еще мальчишка, сидящий около мертвого тела самого родного в жизни человека. Все еще не может пошевелиться. Не может сделать ничего. Даже дышать - и то с трудом получатся. И внутри - пустота. Абсолютная. Черная. Всепоглощающая. И дальше - уже больше ничего. Ни хорошего, ни плохого. ни важного - просто. Ничего. И понимание - что хоть в лепешку ты расшибись, хоть всю землю вдоль и поперек перерой - ничего не изменится. Потому что его больше. Просто - больше нет. И все.

- Я не могу, Ханджи, - он слышит ее шаги задолго до того, как они подходят совсем вплотную. Задолго до того, как внутреннее чутье говорит ему, что он здесь больше не сам. - Просто не могу. Там... Там все, как раньше, а его - нету.