rave! [ depressover ] |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » rave! [ depressover ] » фэндомные эпизоды » zwischen uns [jujutsu kaisen]
— zwischen uns // satoru gojo, suguru geto
/// zwischen uns die worte - ich höre auf zu sprechen
zwischen uns drei schritte - ich komme bei dir an
und zieh dich an mich ran
bis nichts, nichts mehr zwischen uns steht © eisbrecher
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001b/13/b6/75/691278.jpg[/icon]
Отредактировано Satoru Gojo (2021-05-29 15:37:53)
Обычная Икэбукуро - бесноватый урбанистический муравейник. Да и вся Тошима, в общем-то, тоже. Го-воротнички-сан, занятые обстоятельной транспортировкой телес от офиса до ближайшей раменной. Плотный шумовой фон. Вываливаешься из поезда, пытаясь отлепить себя от остальной биомассы, не оставив там на память ботинок и пол-скальпа. Годжо любил ездить поездом и ещё больше любил автоматы с газировкой на станциях. Ну это: что выпито в поезде, то остаётся в поезде, в том смысле, что не считается.
Это обычная. Сегодня ему была нужная другая Тошима. "Обычное" закончилось больше четырёх часов назад. Если Яга и боялся его, когда слово за словом окунал лицом в новую реальность из категории невозможного, то хорошо скрыл это. Сатору думал, что кое-что знает о невозможном. Оказалось, что знает недостаточно.
Сегодняшняя Тошима распускала вокруг него бледные фантастические соцветия остаточной энергии, роилась изменчивыми песчаными вихрями эмоций, информации, вдыхала действием и выдыхала противодействием. Годжо смотрел и слушал: в этом неспокойном нематериальном море, порождённом всеми проявлениями человеческого, ему нужно было одно течение. Которое он хорошо помнил на вкус - и никогда думать не мог, что будет отыскивать Гето вот так.
Четыре часа, безвозвратно убитых на рутинную дичь. На то, чтобы создать видимость того, что Сатору Годжо спокоен. Создать себе прикрытие, отвести чужие глаза, попытаться пережевать то, что он переживать не мог. Мысль тупо и безрезультатно долбилась об услышанное: Гето - убийца, Гето изгнан из Школы, по голову Гето назначены палачи. Вчера. Яга сказал ему, что это случилось вчера. Яга был хорош, потому что, даже не видя глаз Годжо под повязкой, понял, к чему дело идёт. Именно из-за того, что тот был настолько неплох, на своём-то посту и в свои годы, Сатору был вынужден просадить эти четыре часа на приготовления, почти физически чувствуя, как мимо него вникуда утекает время. И он, и директор оба знали, что, если бы он захотел пойти сразу, его не остановила бы ни вся императорская конница, ни вся токийская рать, но дело было не в нём одном. Они не смогут выйти по его следам на Гето. Не будет ни следов, ни намёков, ни прямых, ни косвенных. Четыре часа были для этого. Идиотски бессмысленный поезд был для этого.
Для этого он намертво увяз в людском потоке, ощетинившемся локтями, коленями, сумками, подогретом спешкой пополам с тревогой. Он держал пальцы у переносицы и большим придерживал повязку, впуская под неё больше, чем хотел бы в таком месте. Позади оставался перекрёсток за перекрёстком, исполинский стеклянный блок Саншайн Рокудзю надвигался ближе, вытесняя собой более скромные многоэтажки. Гето был здесь. Невольно подсказал Яга. Прямо намекнула Иэйри. Годжо не нужно было ни Шести Глаз, ни интуиции, чтобы понять: что бы ни случилось вчера, после этого Гето пришёл к Иэйри, а не к нему. Сколько раз Гето так приходил к ней за последнее время? Когда Годжо последний раз видел его напрямую, лицом к лицу, а не проносясь мимо по коридору? Что ты сделал, Гето?
Человеческий водоворот крутило и волновало вокруг. Лица, голоса, бесконечное хаотичное движение. Ещё одна мысль иглой царапала подкорку: если Гето дал намёк намеренно, если он выбирал Тошиму - то выбирал её так, как выбирают место боя. Понимая, что Сатору не позволит себе раскрыться в этом бесконечном человеческом рое. Хорошо зная, что оброненное им "притормози, Годжо" когда-то много значило для них обоих.
- Гето. - Сначала он позвал тихо. Он нечасто говорил так и постольку, а когда говорил, свидетели редко были в состоянии проговориться об этом. Толпа снова захлестнулась перед ним, и на секунду из виду пропала смоляная грива волос, чёрные плечи, сдержанная тьма, плотно свитая по вискам и рукам - сама сущность Гето всегда ощущалась родственной проклятиям, которые служили ему оружием. Годжо рванулся вперёд, откидывая плечом с дороги замешкавшихся, но, когда ему удалось прорваться через живой заслон, скупая вспышка чёрного пламени оказалась ещё дальше. Как будто Гето был бесплотным, фантомным обмороком. "Он играет со мной".
- Сугуру! - Окрик пронёсся над толпой. Несколько голов повернулось, откуда-то со стороны сдавленно охнули. - Не заставляй меня. - Годжо отнял руку от лица и вспорол воздух почти расслабленной ладонью, концентрируя короткий заряд проклятой энергии. Через дорогу, почти над чёрной головой, со стреляющим сухим хрустом перекорёжило табло подвесного светофора. Толпу окатило искрами и припорошило россыпью обломков, кто-то дёрнулся в сторону, две младшеклассницы с писком откатились аж на ближнюю сторону дороги, правда, чтобы сразу схватиться за телефоны.
Сатору миновал их, дорогу, открытое пространство. Под каблуком по асфальту хрустел битый пластик. Больше месяца прошло с тех пор, как он последний раз видел Гето вот так, лицом к лицу, не мельком сквозь повседневщину.
- Почему ты не сказал мне?[icon]http://forumupload.ru/uploads/001b/13/b6/75/584682.jpg[/icon]
Район Тошима сегодня ощущался особенно. Особенно мерзко. Станция Икэбукуро привычно кишела жизнью: огромный муравейник, в котором нескончаемым потоком день за днем, час за часом проносились люди. Дети, взрослые, старики, алкоголики, лоботрясы, умники, умницы, наркоманы, фрики, неформалы, добрые, злые, беспомощные, смелые, отчаянные, дикие, тихие - букашки в разрезе вселенной, некогда удивляющие своим разнообразием, беспомощностью и дерьмом, таящимся в их черепных коробках. Еще несколько месяцев назад Гето нравилось быть в этом потоке. Чувствовать себя в нем естественно, не только серым гардианом, кем-то незримым, особенным для них, но и таким же. Они дарили ему чувство причастности к жизни, такой, настоящей, истинно-человеческой, позволяя забыться на время и почувствовать себя самым обычным. Год, кажется, назад? Может, больше... они с Годжо покупали здесь мороженое, плавясь под полуденным солнцем. Сатору покупал его для Гето, в попытке не только перебить мерзкий привкус во рту после незапланированного поглощения, но и избавить от противных ассоциаций, связанных с этим процессом. Хотя тогда предлог был обычным, мол, давай пожрем вкусного, Сугуру. Это были шарики мороженого.
- Какой ты хочешь? - Годжо тычется лицом в витрину, прилипая к ней щекой и носом.
- Сатору, аккуратнее, ты заляпаешь витри...
- Давайте мятный и ванильный!
Еще полгода назад он покупал мороженое для себя, потому что уже давно был один. Сатору и правда удалось. Не перебить мерзкое послевкусие своей силы, но привязать к этому месту, к этому полуденному жаркому дню и этому милейшему киоску. Каждый раз, когда Сугуру бывал здесь, он покупал два шарика мороженого.
Сегодня Гето смотрел на дивное разнообразие вкусов в витрине и чувствовал отвращение. Всегда приветливая продавщица, узнавшая его, вежливо поздоровалась по привычке, но он впервые ей не ответил. Женщина удивленно отстранилась, неловко переключившись на покупателя - всегда деликатный и вежливый Гето никогда ее не игнорировал. Еще позавчера он был таким другим для себя.
...перекорёженные страхом детские лица, мольбы о помощи еле шепчущими губами, горькие слезы отчаяния смешались с презрением другой стороны - той, которую Гето незримо защищал все это время. Недостойных ублюдков, животных, чудовищ похуже любого проклятия. Тварей, которые никогда не ценили все то, что делали для них маги, презирали тех, кто другой, и жили своей жалкой никчемной жизнью до тех пор, пока в одном из темных переулков их не сожрет порождение, созданное каким-нибудь соседом в пылу эмоций. А о словах благодарности можно было просто забыть.
Он действительно пришел к Иэйри, приведя к ней напуганных девочек. Их отношения стали куда более тесными с тех пор, как Годжо ушел в сольное плавание, но даже рядом с ней Сугуру не чувствовал себя причастным. Глубинное чувство одиночества паразитировало на нем, пуская въедливый яд в кровь. И вчера, столь долго копившиеся в нем сомнения впервые дали свои плоды, и наконец за долгое время Гето вздохнул свободно.
Сегодня он здесь, в этой людской толпе, снова пытается в ней раствориться как прежде, и на сей раз не для того, чтобы вновь ощутить себя обычным. Он сознательно привел себя в самый эпицентр, подпитывая собственную ненависть, окунув себя с головой в самое жерло вулкана, чтобы свариться в нем заживо.
Сугуру предполагал, что Яга пошлет за ним кого-то. Предательства магов быстро раскрываются, а тут и гадать не пришлось. Он чувствовал Годжо интуитивно, на каком-то остаточном уровне, как тогда, когда они еще работали вместе. Светлая голова мелькала среди непробиваемого потока людских душ, и Гето видел только его.
Петляя между переулками, лавируя против потока, он пытался скрыться с глаз долой, прекрасно понимая, что в случае с Сатору это невозможно. Сугуру едва морщится от шума, который Годжо создал вокруг, чтобы привлечь внимание. Теперь вся суета сконцентрирована на смятом табло, и Гето лишь ухмыльнулся, пряча в ней легкое восхищение. Он никогда не сомневался в нем.
- Ты не стал бы меня слушать. - бросает он через плечо, не поворачиваясь к Годжо лицом. Гето не хочет смотреть на него - на то, что уже осталось в прошлом, но все еще имело влияние в настоящем.
- Думал, что Яга пошлет ко мне кого-то специального ранга. Кого-то, кто не ты. - Ты пришел убить меня? Заключить под стражу? Что ты хочешь?
Гето завел его подальше. Заброшенный район со стройкой, которую приостановили месяц назад. В прошлый раз Гето ловил здесь проклятие, после поглощения которого выблевал всю душу наизнанку. Теперь торнадо стал целостнее, но вместе с этим Гето выяснил, что не все зачистил здесь в прошлый раз, и одному все-таки удалось незаметно сбежать. Это проклятие должно было стать еще одной частью его творения. Он пришел сюда за этим. И за Сатору.
"Я могу всё исправить". Неа, не так. "Я всё исправлю". Он же, чёрт возьми, сильнейший. Но морок ускользал от него. Как в тех снах, в которых ты никогда не видишь лица. Тянешься отчаянно ищущей ладонью, и, сколько б ни пытался, всякий раз не достаёшь совсем немного - бесконечность - и зыбкая цель плывёт из-под пальцев, рассеивается в непрочное предрассветное ничто, чтобы снова возникнуть чуть поодаль. Реальная, достоверная, досягаемая, пока ты не подобрался близко. Эфемерная на расстоянии вытянутой руки, тающая, как будто одно твоё присутствие нарушает принцип её существования. Эффект наблюдателя в квантовой физике. Годжо давно распрощался с кошмарами в обычном понимании слова; теперь его кошмары были такими: бесконечная дикая охота, гонка за тем, чего он не мог достичь, сколько бы ни пытался.
- Я не стал бы? - Он недоумённо нахмурился в спину Гето, чувствуя, как на лице начинает прорезаться улыбка. Медленно, из лёгкого намёка в монстра от уха до уха во все столько-не-бывает зубов: "не надо говорить мне, что я стал и чего не стал бы делать". - Когда я отказывался выслушать тебя, Гето?
Он слушал, когда Сугуру хотел, или мог, или считал, что было правильное время для того, чтобы говорить. Больше, конечно, трепался сам. Очередная законченная миссия, узкий козырёк супермаркета, не спасающий толком ни от дождя, ни, тем более, от ветра - ну, зато с них хотя бы смывало кровь. Пара недовольных отяжелевших голубей, шуганутая с козырька громогласным хохотом Годжо. Гето тогда был как третий голубь, такой же отсыревший и сумрачный, только не наверху, а рядом - можно вот руку протянуть. Сатору и протягивал, кажется, усиливая его недовольство и уж точно добавляя мокрятины, потому что газировка у него летала из банки только так. Говорили дурацкими и банальными словами о будущем - да о нём нельзя сказать другими. Гето говорил сосредоточенно, серьёзно и, кажется, тревожно. Годжо ухмылялся и жестикулировал. Они тогда договорились, что нет ничего, что они не смогли бы сделать.
"Я всё исправлю".
Суетная толчея больших улиц осталась позади, вокруг теперь теснились трущобы. Про Годжо говорили, что у него нет инстинкта самосохранения (это помимо совести, зрелости, здравого смысла и остального, чего у него, как считалось, не было). Может, и так. Или, может, он не собирался даже думать о том, насколько это место больше подходит для схватки на равных, чем предыдущее. Или о том, чтобы использовать боевые техники. Телепортация на ходу - сложно. Рассчитать подвижную точку - ещё сложнее.
- Не против, если я использую тебя как якорь? - Он усмехнулся в далёкую тёмную спину. Сложно, но здесь был Гето. Он чувствовал Гето отчётливым языком чёрного пламени там, в толпе, и уж тем более, чувствовал быстрой многолапой вспышкой тьмы здесь, вдали от помех. Настроиться… Годжо почти не нужно было на него настраиваться. На какой-то короткий миг и правда стало как раньше. Он разбежался в два шага и в третий возник возле Гето, развернувшись на каблуке, чтобы погасить импульс.
Вот он, Гето, как из другого мира. Змеиная затаённая мысль в узких глазах. Острый, недобрый, внимательный. И правда, как раньше. Только пальцы Сатору впустую сомкнулись позади чёрного рукава. Как до рассвета, как в той дикой охоте, которая никогда не заканчивалась добром, из которой всякий раз его вышвыривало резкой судорогой дрожи в развороченную постель. "Промазал?" - такого с ним уже какое-то время не случалось. Улыбаться расхотелось.
- Я готов слушать сейчас. Шестьдесят один труп и два заклинателя проклятий, которым помогли выбраться. Хочу услышать от тебя. Не от Яги, не от Сёко, не в повестке. Это правда ты сделал? - Он притормозил - ещё немного, и начнёт терять выигранное преимущество. Не хотелось думать об этом как о "преимуществе". И что урбанистический переломанный и ветшающий распад вокруг буквально дышит густой ядовитой памятью о старом страхе, боли, человеческой ненависти и человеческом непостоянстве. Его не волновала тьма, уплотнявшаяся вокруг, нужно будет - к чёрту выжжет её дотла. Волновал Сугуру, стремившийся сюда, в тень.
- Я пришёл один. Директор Яга не посылал меня... по правде, он в ближайшее время будет сильно занят. - Хмыкнул Годжо. Четыре часа подготовки, ага, которые не прошли даром. У директора сейчас прибавится проблем, ну и у него самого, понятное дело, тоже. С этим он потом разберётся. Годжо сунул руки в карманы, кивнул в спину Гето - снова в спину - и продолжил. Мягко. Почти беззаботно, не отдавая себе отчёта в том, что снова, кажется, пытается натянуть это эфемерное ускользающее из хватки "как раньше" на эту разорённую стройку, на грязный, избитый выбоинами и искрошенный временем асфальт под ногами. На безразличную чёрную спину, маячившую перед ним. - Я знаю, что ты не стал бы убивать без причины. - Его далеко не всегда интересовали причины. Обычно Годжо не сильно мешкал судить по последствиям. Но это был Гето, уходивший из-под протянутой ладони, как в дикой охоте. К слову о ладонях - у Сатору в карманах внезапно нащупалось. - Эй, Сугуру. Лови. - Он мог бы обрушить стену ближайшей разорённой, как в войну, хибары. Мог бы поднять и вспороть причудливыми швами асфальт. Вместо этого в спину Гето полетела шипучая карамелька в ядовито-пёстрой обёртке.[icon]http://forumupload.ru/uploads/001b/13/b6/75/584682.jpg[/icon]
Отредактировано Satoru Gojo (2021-04-08 17:03:39)
Шестьдесят один труп.
В иное время Гето был бы в ужасе от этих цифр, ведь столько людей незаслуженно оказались убиты. Проклятия не щадили окружающее, с особым рвением зарились на людей, но больше, чем до полусотни не доходило. Они как-то умудрялись перекрывать проблему быстрее, чем это могло разрастись.
Шестьдесят один труп, и услышав об этом внутри ничего не щелкнуло.
Это всего лишь шестьдесят один труп, а ведь могло бы быть больше. Было бы больше, Сугуру бы и глазом не моргнул.
С тех пор вектор его мировоззрения сильно изменился, и Годжо только предстояло об этом узнать. Гето был уверен, что тот не поймет, он таил вполне человеческую обиду на столь долгое безразличие Годжо. И тем не менее все равно ощущал необходимость рассказать ему об этом, хотя бы сейчас, когда Сатору, кажется, действительно готов его выслушать. О том, что проклятым зерном разрасталось в его сознании безумной идеей так долго; о том, что его беспокоило все это время.
Гето чувствовал его присутствие вздыбленным затылком, но не останавливался, уходя все глубже в темные, спрятанные тенью бетона и строительного мусора лабиринты. Сгущающаяся тьма становилась материальной, почти осязаемой, плотнее смыкаясь вокруг. Последнее проклятие было где-то здесь, и это не было планом. Гето просто хотел, чтобы Годжо ушел.
Когда до слуха донесся вопрос, на который он до сих пор не сумел ответить сам себе, и в спину ударило что-то мелкое, Гето вдруг остановился, вскинув ненадолго голову, прикрыв глаза и делая глубокий вдох.
Что он наделал? Это ведь на самом деле сделал он. Убил шестьдесят одного человека ради двух заклинателей. Нет. Убил шестьдесят одно проклятие ради двух человек.
Перед его взором мелькающими фрагментами выступили заплаканные лица маленьких девочек, в глазах которых читалось чистое, искреннее желание скорейшей смерти во имя прекращения собственных страданий. Они плакали навзрыд посаженными, хрипучими голосами; их воспаленные красные глаза заполнялись обжигающими слезами, и Гето еще долго чувствовал остаточное тепло на их щеках даже после того, как забрал обеих.
Люди оказались хуже зверей, хуже самых жестоких проклятий. Не удивительно, что из-за таких в мире так много дерьма.
- Хах...- на лице Сугуру растянулась змеиная ухмылка. Ему вдруг приятно это осознавать. Но еще приятнее наконец быть честным с собой и с Сатору. - Это был я. Я убил этих людей. - он спрятал улыбку в высоком вороте рубашки, а затем развернулся к Годжо лицом, наконец удостоив его внимательным взглядом. - Мы ведь убиваем... убивали... - он быстро осекся, словно пробуя на вкус тот факт, что теперь не было никакого мы и сейчас.- убивали проклятий, потому что они кошмарили простых людей, иногда издевались над ними и убивали. Не так ли? Почему нельзя убивать людей за то, что они делают то же самое? В чем разница, Годжо?
Он склонил голову на бок, щуря взгляд. В чем разница?
Они стоят под этим дурацким, совершенно бесполезным козырьком. Гето трясется от холода, но внутренне ему тепло и спокойно. Потому что есть уверенность, что когда-нибудь они избавятся от всех угроз человечеству, собственноручно избавят этот мир от проклятий и все заживут спокойно. Они будут теми, кто приложат к этому руку, и что они, как и обычные люди, смогут зажить той самой, обычной жизнью.
Цели Сугуру не изменились. Нет никакой разницы, что устранять, если угрозой человечеству становится само человечество.
- Это все, что ты хочешь узнать? Я не отдам тебе заклинателей. Хочешь убить меня - валяй. Но помни о том, что ты убьешь меня за то, что я делал свою работу.
Где-то вдалеке зазвучал гулкий вой искомой цели, явно заинтересованной в тех, кто его потревожил.
Гето вдруг нахмурился и завел руки за спину, скрещивая обе ладони в призывающую печать. Сугуру знал, что против Годжо ему не выстоять, но был крохотный шанс выиграть немного времени для того, чтобы уйти. Осталось только щелкнуть пальцем...
Гето цеплял на себя слои тени, кутался в них, как в саван-защиту. Легко шёл сквозь них и между ними, а они, как обычно, принимали его. Приветствовали его, обнимали иллюзорными чёрными крыльями, вились и упруго танцевали вокруг нематериальными токами. Годжо шёл за ним в растревоженную тёмную пучину так, как спускается закатное солнце. Шесть Глаз видели, как скручиваются нити вероятностей, сходятся друг к другу событийные горизонты. Видели старую, совершившуюся смерть вокруг. Неопасную, потускневшую и выцветшую остаточную память о минувшем горе. Видели новую, острую, крепкую, только народившуюся смерть - за спиной Гето. Может быть, какая-то из нитей оборвалась. Наверное, не одна. "Я всё исправлю".
Или нет.
Он был близко, и теперь, чтобы воспользоваться им как якорем, Годжо не нужно было предупреждать - да ему и вообще не нужно было. Он продёрнул себя сквозь реальность, казалось, загустевшую и отозвавшуюся звонкой дрожью в ответ на насилие над собой. Нити натянулись, повязка упала по лицу Сатору, когда он нетерпеливо потащил её пальцами.
- Знаешь. - Он не мог сказать, откуда взялось это холодное и одновременно отравляюще яркое торжество, взглянувшее на него глазами Сугуру, теперь - лицом к лицу. Гето всегда был лукавым, нечитаемым. Его неявное, неоднозначное проявлялось в намёках, скрытых от глаз - даже от Шести - как подвижное текучее "инь" под обманчиво бесстрастной улыбкой. Ничто в нём никогда не было на поверхности - в отличие от Годжо, не сразу научившегося скрывать свои мотивы. - В этом мы одинаковые. Когда-то ты остановил меня, и не раз. Так какого чёрта ты сам остановиться не смог?
Почти каждый раз - было, ради чего убивать. Каждый раз чёрное не было абсолютно чёрным, а белое - непорочно белым. Оно не было таким ни разу, когда Сугуру хватал Годжо за руку - Годжо, у которого на кончиках пальцев уже искрила и билась готовая разрядиться мощь. Годжо, маниакально захваченного идеями справедливости, мести или азарта. Самое страшное - азарта. Древнему греку нужна была точка опоры, чтобы перевернуть землю. Ха, Годжо, чтобы перевернуть вселенную, не нужна была точка, ему было достаточно повода.
"Я смогу".
В одно быстрое движение "тогда" и "сейчас" совместились, и какое-то время и правда было по-прежнему. Такой же скупой прохладный выдох возле его лица, такое же "охренел, Годжо" - в быстром напряжении спины Гето под его ладонью. Такая же длинная смоляная прядь, щекочущая ему щёку. Прежние неуступчивые, как будто недоверчивые губы, лёгкая усталая горечь то ли с них, то ли от выхода проклятой силы Сугуру, чёрными языками устремившейся к его собственной, бешеной и электрической. На сколько-то секунд Дикая Охота, казалось, уступила ему. Он почти дотянулся. Кажется, если прислушаться, между двух резких тактов собственного пульса можно вот-вот будет услышать плотный шелест дождя, тяжёлое фырканье отсыревших голубиных крыльев, мерный смазанный шум от близкой дороги… Хотелось, как тогда, говорить первое, что прийдёт в голову - а Годжо приходило в голову много и одновременно. Самозабвенно тянуть время, зная, что нельзя, не положено и бла-бла. А потом вместе вернуться.
- Что случилось с тобой? Что ты с собой сделал? - Вместо этого негромко спросил он, вызывающе щекотно цепляя губами и носом смоляную прядку. Годжо сломал собственное "заклятие", и больше как прежде не было.
Надо было ждать удара. Хах, к чёрту. Захлестнула опасная, нехорошая, невесёлая беззаботность. Потери он будет считать потом. Он не концентрировался, чтобы собрать вокруг себя Бесконечность. Не готовил атаку. Ждал ответа от Сугуру, как будто между ними теперь не было трещины, как будто тот не убил - зачем? - больше полусотни человек, как будто не цеплялся за этих заклинателей, как за путеводную нить в свою новую реальность. Как будто у него за спиной низко, на границе с инфразвуком, не ахнуло и не застонало далёкое проклятие - это за ним он сюда стремился?
- Не торопи меня. - Сатору не всегда отсекал, когда его лицо посещает чеширская неадекватная улыбка, но сейчас она, кажется, снова там была. Чем паршивее было, тем больше ему хотелось улыбаться. - Твой ход.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001b/13/b6/75/236185.jpg[/icon]
Отредактировано Satoru Gojo (2021-05-22 19:27:35)
Вы здесь » rave! [ depressover ] » фэндомные эпизоды » zwischen uns [jujutsu kaisen]
