алгоритмы настроены на любое упоминание фамилии разумовский в сети; марго послушно выводит упоминания и совпадения на большой экран, сортирует по релевантности и времени. то, что произошло в "золотом драконе" шавкам с лубянки не утаить, сколько бы не щелкали челюстями и не махали корочками с золотыми оттисками, правда просачивается сквозь запреты и заградительные линии постовых и железных заборов сначала по "вместе" в душном паническом: "сергей разумовский пострадал на открытии нового казино", потом точит камень твиттера, выводя хэштэг #разумовский в тренды, потом новость подхватывают безнадежно устаревшие интернет-газеты, в том числе и фонтанка.ру, выкладывая статью с гиперссылкой на другую, про отремонтированный детдом в коломне и благодарную щедрость основателя "вместе", там воспитывавшегося (за земными поклонами прячут они обыкновенную злобу, что система не смогла, не переломала так, как надо, в забитого эникейщика, сисадмина с окладом в тридцать тысяч и навязанным страхом перед людьми). пчелкина в платье с открытыми плечами записывает короткое видео на чужой телефон, упоминая майора игоря грома - больше никаких других имен не звучит. это имя спасителя.

проломленные головы, разбитые лица, разорванные платья, сломанные ноги, отбитые почки других никому не интересны. сережина армия, подкормленная им на бесплатном и доступном контенте и позиции во время расследования спецслужб, на полуночной мессе рвется в бой, пытаясь выяснить, насколько пострадал ее кумир. пчелкина продолжает выкладывать видео, и марго фиксирует рост количества ее подписчиков. вновь говорит о громе, будто пытаясь отвести от него удар, марго слушает, сосредоточенно хмуря мультяшное личико, а потом выводит связанные с игорем+громом+спб ключевые слова (быстро мелькает некрасивое, изуродованное вседозволенностью лицо кирилла гречкина). часто упоминание о разумовском тоже сопровождается картинкой или неудачной фотографией, где сережа больше похож на настороженную белую птицу, чем на человека. марго кажется смешным расширить мем с надписью: if they hurt serezha, we riot. юлия пчелкина в седьмой раз упоминает игоря грома и то, что он сделал для гостей, попавших под палки, бейсбольные биты, ржавые монтировки, и выкладывает кусок видео, где сергея разумовского сталкивают с причудливо изогнутой лестницы "золотого дракона" - это видео моментально растаскивают на куски, и "вместе" содрогается сотнями тысяч сообщений, полных гнева и красных от злости эмоджи.
альберт бехтиев? кто такой альберт бехтиев?

п̸р̶а̶в̴о̸с̶у̵д̸и̷е̵ ̷н̴а̸д̷ ̴н̵и̴м̵ ̴с̶в̷е̷р̸ш̶и̵т̶с̶я̸.̴ ̷о̸н̷о̷ ̸б̴ы̶л̶о̷ ̸л̸и̵ш̷ь̶ ̴о̵т̵с̵р̶о̵ч̸е̶н̷о̸.̶

слово riot медленно плывет по бледному лицу сережи - призывом. он сейчас выглядит не лучше самых неудачных своих фотографий. мелово-белый, как безжизненного цвета рубашка, что была на нем. черты обострились, как у объявившего голодовку политзаключенного в одной из тюрем. чуть крупноватый нос - единственный кричащий недостаток на гармоничном, привлекательном лице, - стал острым птичьим клювом. разумовский поворачивает голову, и марго сворачивает все окна, прячет все призывы, окрашенные влюбленным юношеским максимализмом тех, кто любил сергея, даже не зная того, какой он на самом деле. замолкает на полуслове голос юлии пчелкиной, звонкий и высокий, восторженно-возбужденный, игорь-гром, игорь-гром, имя звучит так, будто бьешь ладонью об ладонь.

е̶̮̱͉̎с̴̛̟̝̻͐л̵̗̮̐̒ӥ̷̧͖ ̴̯͈̰̊̒͐о̶̱̘̀н̵͎̌̀͛и̸̫̖͉̅̑̕ ̸̗̟͑т̸̜̙̌͒р̴̰̺̿о̴͚̜̔̂̋н̵̢̧͓͋у̴̲͔̍т̸̫̑̂ ̷͕̋с̶͓͗͂̈ӗ̵͉̒р̵̬̮̫̆̑̓г̶͉͈͛е̴̡͕͚͒͑͂я̵̨̬̺̅̐̀ ̶̧̰̺̊̏р̴̱̓а̶͎̽͗̄з̷̫̬͍̄у̸̖͓̇̌̓м̴̱̞̒̆̓о̵̹̜̍̓в̴̙̥͆͆̉с̷̞̗̼̅̊̕к̶͓̩͠о̸̗͓̎г̸̺̙̪̈́̌о̵̧̇,̷̞͖̑́͂ ̵̲̏м̸͎͒̓͌ы̶͉̩̓ ̴̟̜̦̑в̵͎̎́̈ы̴̲̞̝̽̈́й̵͈̗̌̈́́д̶̨̘̄̚е̶̦̲͐̉̋м̵̢̗͎̍ ̷̡̘̫͛͌н̷̥̤̪̉̋ӓ̶͓͕́͋̚ ̶̀ͅу̵͍͓̠͌͘͝л̴̧͚̅и̴̥̒̾͜͠ц̴̢͈̀͌̓ы̴̬͉̽.̵͎̭͑͆̚

- я предупреждал. - олег сидит на мягком диване (на том же, который разумовский иногда предпочитал хирургически холодной спальне, рыжим затылком обтирая дорогую итальянскую кожу) расслабленно, закинув ногу на ногу, запрокинув голову назад, отчего его голос звучал странно и глухо; нервная шея с четко выступающим адамовым яблоком и резкими черточками щетины была открыта, опасно в мире непрекращающейся грызни, хочешь вцепись в нее, хочешь души. темный силуэт волкова тает в мерцающей экраном темноте, только серебреная деталь на клыке, поверх мягкой ткани лонгслива, отражает немного света. - не нужно было тебе туда ходить.

он поднимается медленно, даже будто нехотя, чуть касаясь высоких тонких горлышек пустых бутылок шампанского, оставленных разумовским, блистеров с таблетками и звонкого алюминия из-под газировок. прячет руки в карманы, когда подходит ближе. шаг у олега всегда был едва слышный. осторожный. его единственного никогда не ловили за руку на приютской кухне, когда он ночью отправлялся на вылазки, потому что от пресной каши у сережи громко и голодно бурчало в животе. подходит близко, втягивая носом кислый запах шампанского и медицинского раствора.

- но сейчас ты предпочитаешь все делать по-своему. сядь. я посмотрю.

марго приглушает свет - остается только полоска светодиодов, будто огни на посадочной полосе самолетов. тьма за окном не такая плотная, начинает рассеиваться под утро. будто пытается помочь разумовскому рассмотреть четче выражение лица олега, спрятанное во мраке. несколько часов для дачи показаний, еще немного на осмотр зевающим от хронического недосыпа медиком. сколько сейчас, четыре утра? пять? какая разница. он ждал его тут, в темноте. всегда ждет его.

олег остается стоять. холодными пальцами касается острого подбородка, этим жестом прося сережу поднять голову. в одном месте поверхностной раной содрана кожа. рыжие волосы свалялись в воспаленно красную прядь, разбито ударом место около глаза, где до сих пор можно было угадать старый ожог. волков наклоняется ниже, сильно горбясь в спине, теперь двумя ладонями упираясь в бедра разумовского, как в опору, легко двигаясь от колена и вверх по очень дорогой ткани брюк.

- у тебя появился новый друг. - олег улыбается. глаза остаются мертвыми. - я рад.
[nick]?[/nick][status]я сижу в темноте[/status][icon]https://i.imgur.com/XERVOH4.gif[/icon][lzsm]<span>bubble comics</span> <data><a href="оставить так">погиб погиб погиб погиб погиб погиб</a></data> :: 366-й день сурка, тесная петля моего мирка.[/lzsm]

отпусти меня, просит сережа, и волкову не сдержать горлового низкого рычащего смешка. плавно ведет головой чуть в сторону, чтобы забрать себе полупрозрачный голубой взгляд, чтобы он повторил это - от-пус-ти - смотря ему прямо в глаза. в темноте негде спрятаться, триста квадратных метров сжимаются до этого дивана, и даже сине-неземная марго растворяется в спящем режиме, оставляя сергея одного.

это не разумовскому просить себя отпустить, а волкову.

отпусти меня, когда сережа висит камнем на шее в их общем детдомовском детстве, где каждый за себя по нехитрому закону, но приходится думать за двоих, потому что разумовский рисует в тетрадках птичек, черкает карандашами сначала по бумаге, потом по своим рукам, потом по свежеокрашенный тошнотворным зеленым стенам, не умеет молчать, часто болеет, вечно голоден, постоянно несчастен, не нравится ни одному взрослому, потому что колет им глаза неприглядной уродливой правдой, раздражает звонким голосом и яркими волосами, а олег не дает ему в колко-тревожную рыже-черную птицу превратиться, на которой поставят крест сразу после выпуска. мгу? конечно, сережа, я верю в тебя, сережа, давай, ты сможешь, сережа, обопрись на меня, чтобы сделать этот рывок, наступи мне прямо на горло.

отпусти меня, вместо того, чтобы скромно тупить глазки в зимнем полумраке больничной палаты мариинской больницы, робко сжимать его локоть, и постоянно убирать волосы, чтобы было видно свежие красные ожоги. чувство вины вырабатывается рефлексом. сережу обидели, сереже сделали больно, сережу унизили на глазах у всех, сейчас снова сядет в уголок, примет обет молчания, принеси карандаши только трех цветов (красный, желтый, черный, сточенный до маленькой пики). отпусти меня, чтобы он не слил всю свою карьеру в армии и всего себя, чтобы стать придатком, молчаливым дополнением к всеми любимому сереже разумовскому, не имеющим имени +1 к визионеру, гению, влажной фантазии впечатлительных девочек, под него надевающих высокие брюки и объемные белые рубашки и режущих косы под кривое каре.

отпусти меня, лучше сразу, после их первого секса, когда олег ходит кругами вокруг и его тошнит от возбуждения, а разумовский делает вид, что ничего не произошло. отпусти меня, потому что он не хочет бродить по полусонному дачному поселку и пристраивать безродную блохастую псину, лишь бы сережа, от которого пахнет керосином и огнем, не расстраивался. отпусти отпусти отпусти отпусти отпусти, как своих черных птиц, отпусти меня в развалинах чужого особняка, отпусти меня в горячей летней москве, отпусти меня в палате мариинской больницы, отпусти меня в нашей первой общей съемной квартире и в первой, которой мы владеем,

а сейчас уже поздно. а сейчас не смей чужое имя упоминать с таким апломбом, словно игорь гром сделал для разумовского больше, чем сделал он. передразнивает птичьими криками: я бы не вернулся, я бы не вернулся, да если бы не они, он бы до этого момента и не дожил бы. мало ли таких, живых мертвецов с потухшими глазами, по съемным комнатам, по бюджетным палатам психушек, в моргах на столах. сережа от него отстраняется со скрипом кожи, транслирует смешанные сигналы (трогай не трогай), только олег больше в эти игры не играет, он имеет право на то, чтобы получить свое. их теперь не разлучить никому (и даже мутно-героическому игорю грому, идущему по пепельным следам за чумным доктором), и разгоревшееся пламя не потушить.

- а ты, значит, теперь богачей и силиконовых дурочек защищаешь. молодец. - олег высвобождает ладони, чтобы обе положить сереже на шею, большими пальцами погладить сладкие выступающие углы челюсти, заставить все-таки смотреть на себя, а не трусливо прятать глаза в черных тенях. волков одним коленом теперь упирается в диван, и знает, куда нажать, чтобы сережа открыл рот (будто птицу заставляет распахнуть клюв). у разумовского кожа нежная, капризно-тонкая, и олег щетиной вечно ее расцарапывает до мелких воспалений. обычно просит прощения, но теперь целует до удушья. на вкус кисло от выпитого шампанского и пепельно, как от угольно-черных таблеток. у волкова даже дыхание не сбивается, когда он отстраняется. когда подается вперед, тяжестью своего тела, ощутимым давлением пригибая разумовского спиной к холодной коже дивана. когда держит одно его запястье, чтобы не сопротивлялся. когда нависает над ним, и черные волосы олега падают на лоб, похожие на ужасную запекшуюся рану.

- как ты не понимаешь, это не остановить. люди ждали этих перемен, и готовы за них драться с тобой, с властью или со всем миром, если потребуется. ты дал им свободу слова, я дал им свободу воли. собираешься помешать мне? снова встанешь передо мной на колени? давай. - свободной рукой олег расстегивает и вытаскивает из шлевок сережиных брюк тонкую дорогую полоску ремня (средняя годовая зарплата нищей саратовской бюджетницы). наматывает ее себе на запястье, наклоняется ниже, чтобы ласково, даже чуть устало поцеловать разумовского в ноющий болью висок. - я больше не хочу ничего слышать об игоре громе. разве нам нужен с тобой кто-то еще? только ты - и я.

[nick]?[/nick][status]я сижу в темноте[/status][icon]https://i.imgur.com/XERVOH4.gif[/icon][lzsm]<span>bubble comics</span> <data><a href="оставить так">погиб погиб погиб погиб погиб погиб</a></data> :: 366-й день сурка, тесная петля моего мирка.[/lzsm]

Отредактировано Oleg Volkov (2021-05-01 01:04:34)

значит, он людей защищает. он, который даже себя защитить не мог ни от детских кулаков, ни от взрослой злобы, ни от загребающих под себя бизнесменов, ни от продажных представителей структур, алчно жаждущих все больше денег. мало было пользы в его яростных фосфорных вспышках злобы, которые сходили на нет и оставляли после себя пустоту - такую же, как сенсорная депривация, как пять бессонных ночей, как белизна больничной палаты, - разбросанные противники поднимались вновь, остановленная собой несправедливость все равно случалась, а детские сережины выходки и пылкие в его двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать девять речи встречали снисходительные улыбки. никого он на самом деле не спас и никого на самом деле не защитил, кроме той самой дворняги.

людей, говорит, защищает ( смешно же, хочется рассмеяться в голос )

каких людей?

а, наверное, вот этих людей?

всех вот этих вот -

дающих во все дыры проституток, чьих то дочерей, не всегда из семьи алкоголиков, чаще из хорошего, крепкого среднего класса, мама - учитель, папа - на градообразующем предприятии, насмотревшихся сериала "сладкая жизнь", мечтающих о карьере содержанок, квартире на крестовском, миникупере, оттого летящих ближе к таким, как бехтиев и старший гречкин, безнадежно увязающих в попытках обратить на себя внимание кого-то помоложе, поэтому смеющихся на любое слово разумовского таким кокетливым звонким смехом, посматривая из-под нарощенных ресниц,

гостей северной столицы и коренных из нераселенных коммунальных квартир, устроивших под окнами "вместе" настоящую бойню за летающими купюрами, с яростью примитивных племен бьющихся насмерть друг с другом и подъехавшим патрулем дпс, зажимая разноцветные евро в окровавленных кулаках,

кириллов-гречкиных, которого отпустили прямо из-под зала суда, как думаешь, сереж, лиза макарова успела понять, что больше не попробует мороженого? кажется, она ведь не сразу умерла, но до приезда скорой помощи, а нойз посвятил этому песню "чайлдфри". кириллов гречкиных, которые даже не пытаются изобразить сопливое раскаяние, наверное, фемиде в уши вбили гвозди, потому что она не только слепая, но и глухая, а кирилл гречин сел на свою ламбу и погнал по городу, оставляя длинные полосы на асфальте, чтобы постить во "вместе" - дело всей жизни сережи разумовского, доброго, честного, щедрого и благодарного сережи разумовского, который предоставил бесплатный контент всем, но в сети все предпочитают лайкать фотки, да-да, как там было на такой красивой вдохновленной презентации, учитесь, развивайтесь? - фотки с бухлом и голыми телками,

или может, олигархов, один из которых чуть не выжег разумовскому глаза паяльником? повезло бы, если бы остался жив, мямлил бы: олег, олег, олег, ну ничего страшного, слепых сейчас тоже берут на работу, вязать авоськи в социальном проекте, например, с его высокой способностью к обучению шрифт рельефно-точечный шрифт брайля изучил бы быстро, а волков бы стал собакой-поводырем, жили бы в коммуналке, у многих и этого нет. или жалко семью свиней, наживших добро и отъевших бока на мусоре ( документы уже готовы, скоро огромная территория будет расчищена, финны, те же, что проектировали "новую голландию", уже готовят проект под парк, и где был свалочный газ, скоро задышат новые легкие для петербурга, разве стоит жизнь троих - здоровья десятка тысяч? )

или определенно под людьми сергей имеет ввиду воспитательниц "радуги", что отнимали у него книжки, хватали за плечо и толкали, что заставляли бегать, пока не начиналось удушье, что отчитывали при всем классе до крови из носа, которые вздыхали "ничего из тебя не получится" и которые вечером, возвращаясь домой, набивали сумки продуктами и спонсорскими подарками от социальной сети "вместе"?

этих хороших людей так много. они все нуждаются в том, чтобы разумовский сейчас героически за них заступился. они его поблагодарят. они оценят широкую и благородную его душу. чуть больше, если бы ему пробили в "золотом драконе" голову. он не понимает, почему он видит этого, а сергей даже отказывается смотреть, сужая перспективу до узкой щели.

но ведет он себя хорошо, послушно, в награду получает такой долгий поцелуй, что начинает задыхаться. в какой-то момент он надеется, что сережа и правда одумается, заткнется, позволит трахнуть себя, и они оставят этот пустой бесполезный разговор, но ( олег закатывает глаза ) он снова цепляется за повторяющиеся мольбы ( олег передразнивает ): ну не наааадо ну не делай ну не нааадо ну остановись ну пожалуйста ( ну не трогайте собаку ну оставьте ее не надо ее мучить не нааадо ). жаль, что он ведет себя, как тряпка. что надо подписывать документы подписью разумовского и делать все самому, не рассчитывая на то, что он поймет. но для этого и нужны друзья - приходить на помощь в самые сложные, самые темные минуты.

он отцепляет от себя руки сергея, отбрасывает их прочь вместе с трогательным объятием ( как в диснеевском мультике - сейчас добро победит зло, но это реальный мир, где кирилл гречкин сначала сдает назад, и переезжает лизу макарову дважды вместе с ее шансом на маленькое чудо ), и в темных глазах мелькает что-то, похожее на жалостливую брезгливость - ну как ты не понимаешь?

- хватит ныть. - жестко говорит олег, весь кривится лицом, будто у него заболели разом все зубы. сколько еще он должен слушать это? он поднимает руку, складывая уточкой ( простой фокус для театра теней), показывая, сколько разумовский успел натараторить. - ты слишком много говоришь, но ничего не делаешь. ты же у нас визионер, людей вдохновляешь, мир хочешь преобразить, а я только выполняю всю грязную работу за тебя. ни одна девочка больше не будет обижена кириллом гречкиным. ольга исаева никого не обманет. мы разобьем парк на месте свалки, и одну аллею ты можешь назвать именем олега волкова. а будешь мне мешать - я тебя запру здесь, и это уже не будет игрой. а теперь замолчи. разве ты по мне не скучал? я скучал. так долго тебя ждал.

он разматывает змею ремня - кожа дорогая и действительно приятная на ощупь, лучше дермантиновых ремешков и дешевых подтяжек. накидывает на чужую белую шею, золотая пряжка ( пока что ) нетуго затягивается над дергающимся адамовым яблоком, сбивая чужое дыхание на судорожный свист.

- нам же такое нравится. - наклоняется ближе, чтобы новый приступ удушья соединить с жестким поцелуем, языком в глубину рта, кусая и без того сухие губы, а потом беспорядочно по линии челюсти, желая попробовать красивую линию на вкус, снова наматывает ремень на костяшки, как поводок, не давая отстраниться. - так лучше. намного лучше. почти как раньше, да?

дыши.

[nick]?[/nick][status]я сижу в темноте[/status][icon]https://i.imgur.com/XERVOH4.gif[/icon][lzsm]<span>bubble comics</span> <data><a href="оставить так">погиб погиб погиб погиб погиб погиб</a></data> :: 366-й день сурка, тесная петля моего мирка.[/lzsm]

Отредактировано Oleg Volkov (2021-05-25 03:00:52)